А мне удалось освежить в памяти местных стражей порядка, на что способны колдуньи с острова.
Логично было предположить, что власти организуют за мной слежку. Не станут даже скрывать от меня этот факт — чтобы не расслаблялся. Создадут мне массу мелких неприятностей, чтобы пребывание в Реве не стало для меня приятным времяпровождением. Ну и, конечно, при случае попытаются меня убить… Но тихо: кинжал в печень от неизвестного злодея, или щепотка яда от растяпы-повара.
Удары холодным оружием меня не пугали. «Кожу дракона» не развеивал даже на время сна. Да и за Васелеиду я по этому поводу не переживал: та тоже теперь ходила под защитой своего «недоработанного» заклинания — время от времени подливал в её резервуар ману. А вот столкнуться с ядом мне совсем не хотелось. Очень уж неприятные моменты пришлось бы пережить, да и потратил бы на лечение много энергии.
Проблем с энергией пока не было. Много её не расходовал. Опустошил не больше четверти припасённого в семуритах объёма маны. Но перед тем как покинуть столицу Ягвары собирался пополнить запасы магической энергии. На всякий случай: кто знает, где смогу сделать это так же быстро, как здесь. Ведь где мне теперь запасаться маной, если не в театре. Туда-то мы с Васей вечером и отправились.
* * *
В театре понял, что выступать там не буду. Во всяком случае, не в этот раз. Рева оказалась похожей на маленькую деревню — в том плане, что едва я занял место в ложе, как привлёк к себе внимание едва ли не всех разместившихся в зале женщин. Они тихо сплетничали, тыкали в меня пальчиками.
«Та самая, — доносились до меня шепотки. — Колдунья. С острова. Приехала убить нашу льеру регентшу».
А ещё: «Считает себя мужчиной. Представляешь?! Безумная! Как наша королева».
И: «Говорят, она может сглазить. Точно тебе говорю. Не смотри на неё!»
Вот действительно: не нужно на меня смотреть. И уж тем более, чаще, чем на сцену. Невольно посочувствовал артисткам, неумело разыгрывавшим на подмостках трагедию. Даже сидя в ложе, я создал им мощную конкуренцию. Привлекал к себе внимания больше, чем все их наряды, диалоги, вздохи и ахи — не очень приятного для меня внимания. Чувствовал, что воздух в театре накаляется.
Не стал дожидаться, когда дамочки наберутся смелости и решатся меня линчевать. А к тому шло: женские голоса в зрительском зале звучали всё громче и увереннее. Петь для этих женщин мне совсем не хотелось.
Наверняка Мастера голоса обвинили бы меня за это в непрофессионализме. Пусть. Острой нехватки маны я не испытывал. Большая часть накопителей занята — много энергии запасти не смогу. А значит, мог позволить себе покапризничать… Редко себе такое позволял и в этой, и в прошлых жизнях. Не в моём это характере… было до того, как я почувствовал себя певцом.