Онор отчаянно стонет и что-то бормочет. Дэнни вытягивает шею, пытаясь разобрать слова.
– Что-что, малыш? Ты ни в чем не виновата, ты же понимаешь, да?
– Ты мог умереть! – повторяет та уже громче, по-прежнему не отнимая рук от лица.
– Но ведь не умер же, верно? – Он целует ее макушку. – Тебе так легко от меня не отделаться.
– Может, поэтому она и плачет, – шутит Майло, и все, кроме Онор, с облегчением смеются.
Темнеет, на небе зажигаются мириады мерцающих звезд, а в лагере царит напряжение. Мы сидим у костра, передавая друг другу бутылки рома и водки. Джефферс отделился от компании и теперь лежит в хижине, положив под голову рюкзак, вытянувшись и скрестив руки на груди. Когда я заглядываю, чтобы узнать, как у него дела, он приоткрывает глаза и тут же закрывает.
– Все нормально? – Я присаживаюсь на кучку банановых листьев, которая служит нам весьма плоским и неудобным матрасом. – Ты же понимаешь, что Майло лишь шутил про заначки? Он не намерен шарить в твоем рюкзаке. И вообще, у тебя есть полное право не показывать свои личные вещи.
– Не в этом дело. – Джефферс открывает глаза. – Просто… вы ведь все принимаете меня за какого-то клоуна?
– Нет! Вовсе нет! Выживание в дикой природе – довольно необычное хобби, но классное, честно. Мы не считаем тебя клоуном. Конечно, шуточки порой переходят границы, но никто не пытается тебя специально обидеть.
– Вся эта поездка просто хрень какая-то! – Он машет в сторону пляжа. – Папа арендовал целый остров на мой день рождения, чтобы похвастаться деньгами. Я его не просил. Я просил книгу и всякие штуки для походов. А теперь Ануман мертв, мы застряли на необитаемом острове, а я ничего не могу исправить… – Он отворачивается, однако я успеваю заметить блеск в его глазах.
– Так ты поэтому кинулся в море? Из-за того, что чувствуешь себя виноватым?
– И даже уплыть не получилось. Наоборот, я чуть нас обоих не утопил.
Я кладу руку ему на плечо.
– Прости за то, что я тогда сказала. Я… сорвалась. Шок.
– Нет, – качает он головой. – Ты была права.
– Вовсе нет. Ты запаниковал и не контролировал себя. Брось мучиться, мы справимся. Все будет нормально.
Джефферс садится и тянет ко мне руки:
– Обнимемся?
Я с улыбкой подаюсь вперед. Он крепко меня обнимает, мои ребра чуть ли не трещат. Друг явно напуган. Не помню, когда он в последний раз кого-то обнимал.
Поговорив с Джефферсом, я направляюсь к пляжу. День выдался ужасно насыщенным, голова буквально раскалывается; хочу побыть в одиночестве и прояснить мысли. Дэнни кричит мне вслед, что моя очередь делать глоток водки, однако, судя по тому, как у него заплетается язык, он выпил и мою порцию, и свою, и еще парочку дополнительных. Онор за весь вечер едва произнесла пару слов. Не припомню, чтобы она раньше так часто плакала. Обычно она не показывает негативных эмоций – как те ютьюберы, которые постоянно улыбаются и полны энергии. Только однажды я мельком увидела ее другую сторону, наткнувшись на них с Дэнни, – она говорила тихо и довольно резко, совсем не так, как при общении с остальными.