Да, с этой стороны я удовлетворена, но с другой стороны я чего-то боюсь, боюсь того, что у меня теперь будет много свободного времени, иначе говоря, того, чего боялась вначале, что и побудило меня записаться на курсы. Боязнь эта была та, что я слишком прилипаю к Николаю. Хотелось сосредоточенности, перемены в занятиях для того, чтобы оторваться. Курсы очень много дали мне в этом отношении.
Но неожиданное исчезновение Бети все планы мои опрокинуло. Я вначале обо всем забыла, забыла, что я лично существую, и была всецело готова исполнить обязанность человека – женщины, матери по отношению к детям, которых полюбила, как родных, и, наверно, никогда больше не смогу с ними расстаться. Мой дорогой Боб, мой прекрасный Степушка! Да, а третий ребенок, что с ним делать, с отцом-то? Я его также люблю. Детей я целую, моя любовь удовлетворена, а к нему она скрывается, немая любовь, которая никогда не сможет быть удовлетворенной. Но я все дальше и все больше к нему привязываюсь, я его люблю и борюсь не с чувствами, заранее сознаю свое бессилие, но борюсь с чувствами, выплывающими наружу, с теми, которые переполняют чашу моей сдержанности.
Я молюсь, молюсь, часто со слезами на глазах, перед его и моими иконами, на коленях прошу Господа Бога дать мне сил остаться достойной той миссии, которую взяла на себя по отношению к Бете. Зову и Дину на помощь, пишу – и все это для того, чтобы больше было у меня силы бороться с этими, может быть, недостойными, чувствами. Бетя, ты сильная, я знаю, приходи и помоги мне. Ведь я тебя так люблю, ценю и думаю о тебе, как никогда еще ни о какой женщине в мире. И потому что чувствую тебя сильной, чувствую в тебе голос Бога.
Бетя! Господи, мой Боже, приди помилуй меня, помоги мне, помоги мне. Ты, Дина, явися мне, помоги мне, прекрасная дорогая Дина, я верю, я знаю, что ты меня слышишь, помоги мне уметь управлять своими чувствами, быть с ним и не иметь желания броситься ему на шею. Почему меня преследуют его губы, его взгляды, почему я вижу и чувствую его руки, почему мои губы всегда шепчут: "Я люблю тебя, люблю тебя". Нет, я искренне, искренне не хочу этого. Помогите мне быть достойной моей взятой на себя обязанности.
Я иду праздновать Réveillon[252] с П. только для того, чтобы не быть с ним, но вчера, когда заметила, что он сожалеет об этом, готова была отказать всем, чтобы быть с ним и детьми.
Мы собираемся вместе встречать 1943 год. Он находит, что это необходимо. Порою я обвиняю его в том, что он не умеет думать о последствиях и только удовлетворяется настоящими приятными минутами нашей духовной близости.