Портняжка проснулся с первыми лучами солнца, чувствуя себя необыкновенно счастливым – настал самый важный момент его жизни, когда ему, простому смертному, никому не ведомому, ничтожному человечишке, предстояло вознестись на недосягаемую высоту и занять место подле царственного отца. Правда, все то время, пока он седлал коня, чтобы направиться к колонне, он не мог отделаться от ощущения, что поступает все-таки несправедливо; он ясно представлял себе те муки, которые испытывает теперь настоящий принц, лишившийся по его милости всяких надежд на радостное будущее, но – жребий был брошен, что сделано, то сделано, назад уж не вернешь. К тому же самомнение нашептывало ему, что у него достаточно благородный вид, чтобы смело явиться к могущественному правителю и назвать себя его сыном. Ободренный такими мыслями, он вскочил на коня, собрал все силы, чтобы забыть о страхе, и пустил коня галопом. Менее чем через четверть часа он уже был у подножия холма. Здесь он спешился, привязал коня к одному из кустов, росших тут в изобилии, после чего достал кинжал принца Омара и стал подниматься по склону. Наверху возле колонны стояло шестеро мужчин, окруживших полукольцом величественного старца. Его роскошный парчовый кафтан, подпоясанный белым кашемировым кушаком, белоснежный тюрбан, украшенный сверкающими драгоценными камнями, – все говорило о богатстве и высоком сане старика.
Лабакан направился прямиком к нему, склонился перед ним в глубоком поклоне и протянул кинжал со словами:
– Я тот, кого вы ищете!
– Хвала Пророку, сохранившему тебя! – отвечал старик со слезами радости на глазах. – Обними своего отца, возлюбленный сын мой Омар!
Бравый портняжка был глубоко растроган этими торжественными речами и бросился в объятия царственного старца в порыве радости, к которой примешивался некоторый стыд.
Он чувствовал себя совершенно счастливым в своем новом положении, но это блаженное состояние длилось лишь миг, ибо не успел он высвободиться из отцовских объятий, как увидел всадника, который двигался по равнине в сторону холма. Этот всадник и его конь выглядели довольно странно. То ли от строптивости, то ли от усталости конь явно не желал идти вперед, он постоянно спотыкался, тащился еле-еле нетвердой рысцой, больше похожей на шаг, а всадник изо всех сил понукал его и как мог подгонял. Лабакан сразу узнал свою лошадь Мурфу и настоящего принца Омара, но поселившийся в нем злой дух лжи так крепко держал его в своей власти, что он решил при всех обстоятельствах, до последнего, отстаивать присвоенные права.