– Посмотри, – промолвил султан, – я привел к тебе того, о ком ты тосковала все эти годы!
– Нет! – перебила его султанша. – Это не мой сын! Черты лица его совсем не те, что видела я во снах по милости Пророка!
Султан собрался было возразить, что не пристало, мол, доверяться суеверным снам, но в этот самый миг двери зала снова распахнулись, и на пороге явился принц Омар, преследуемый стражниками, из рук которых ему с трудом удалось вырваться. Собрав последние силы, задыхаясь, он бросился к трону и рухнул у его подножия.
– Пришел я за смертью, и ничего мне больше не надобно! – воскликнул принц. – Уж лучше прикажите убить меня, жестокосердный отец, чем обрекать на такой позор!
Собравшиеся немало удивились, услышав такие речи. Вокруг несчастного столпились любопытные. Тут подоспели стражники, которые уже готовы были схватить беглеца и повязать его, но их остановила султанша, безмолвно наблюдавшая до тех пор за происходящим. Оправившись от первого изумления, она вскочила и закричала:
– Постойте! Вот он, мой настоящий сын! Тот, кого я никогда не видела воочию, но чей образ всегда носила в своем сердце, которое не обманешь!
Стражники невольно отступили, но султан, пришедший от этой сцены в неописуемую ярость, велел им тотчас же связать безумца.
– Тут я решаю! – изрек он властным голосом. – Бабские сны мне не указ, когда в моем распоряжении есть неопровержимые доказательства. Вот мой сын, – сказал он и указал на Лабакана, – ибо он предъявил мне условный знак моего друга Эльфи – кинжал.
– Да он его украл! – воскликнул Омар. – Воспользовался моей доверчивостью и коварно обманул меня!
Султан не стал слушать, что говорит ему родной сын, ибо во всех делах привык следовать только своим собственным суждениям, и распорядился вывести несчастного Омара из зала. Сам же он отправился вместе с Лабаканом в свои личные покои, все еще кипя от ярости и сердясь на султаншу, свою супругу, с которой он, что ни говори, прожил двадцать пять лет в мире и согласии.
Султанша осталась горевать в одиночестве, потрясенная случившимся. Она нисколько не сомневалась в том, что сердцем султана завладел обманщик, ибо она признала в том несчастном родного сына, который являлся ей так часто во снах.
Когда печаль ее немного улеглась, она принялась раздумывать, как бы найти такое средство, чтобы убедить супруга в его неправоте. Задача была трудной, ведь тот, кто выдавал себя за ее сына, предъявил условный знак – кинжал. К тому же обманщик, как стало ей известно, так много выведал у Омара о его прежней жизни, что теперь мог прекрасно исполнять свою роль, не рискуя быть разоблаченным.