Но и мера длины, и расстояние (вспомним «в шаговой доступности»).
Но меня больше всего интересует Шаг как поступок. Он сделал решительный шаг.
Это был безрассудный шаг.
Она пошла на опрометчивый шаг.
И миллион других эпитетов к этому слову.
Вот именно такие шаги каждый из нас может найти в своей жизни, и в жизни близких.
…NN сделал решительный шаг и выступил против своего начальника. В результате этого начальника уволили.
…ХХ пошел на безрассудный шаг и стал жаловаться на своего начальника. После чего был уволен.
…Она выскочила на мороз без верхней одежды, это был опрометчивый шаг: она простудилась и на несколько недель слегла в больницу.
Тут можно придумать тысячи разных вариаций «шагов», и правильных, и ложных, «шагов», ведущих к успеху, или наоборот, к неудаче.
Как правило, мы идем на какой-то поступок, на какой-то шаг, и не представляем себе, куда это может привести.
Некоторые шаги выглядят как явная неудача, но внезапно приводят к неожиданному взлету, успеху, удаче.
* * *
Вот еще пример из моей жизни.
Я учился музыке в Ташкенте, как виолончелист. И достигнув определенного возраста, решил, что мне надо поступать в Московскую консерваторию (о своем желании «покорить Москву» я уже писал выше). И вот, взяв подмышку свой большой и нелепый инструмент (довольно плохого качества, виолончель производства советского Музпрома), я прилетел в Москву и начал сдавать вступительные экзамены.
…Я провалился. Меня не приняли. Я играл на виолончели, может, и неплохо для Ташкента, но очень плохо для Москвы. И инструмент у меня был ужасный, и смычок, и струны, всё это было такое доморощенное и самодеятельное. А вместе со мной поступали зубры, ныне знаменитые на весь мир виолончелисты, они уже брали уроки у Ростроповича или Шаховской.
Конечно, я был хуже.
И это была катастрофа. Я был вынужден вернуться в Ташкент и прожить там еще 4 года. Я ужасно страдал и мучился, понимая, что жизнь моя закончена.
Но жизнь оказалась умнее меня.
Представим, что я бы поступил в Московскую консерваторию и закончил её, получил диплом виолончелиста.
После чего я бы сел в какой-нибудь оркестр и всю жизнь боролся, чтобы стать помощником концертмейстера группы виолончелей где-нибудь в Челябинске, или в Воронеже, а может, и в Москве… Я бы, возможно, ездил на какие-то короткие гастроли за рубеж, привозил бы дефицитные товары, и на вырученные деньги кормил семью и учил детей.
* * *
Но нет, судьба распорядилась по-другому. После ташкентской ссылки (где мне пришлось отслужить в Красной Армии) я опять приехал в Москву, на этот раз с легкостью поступил в класс композиции известного профессора Николая Пейко, закончил аспирантуру в Ленинграде, и довольно скоро стал известным композитором.