Собственно, всё было уже давно решено. Проект станции защищён на заседании правительства, распределение заказов - определено приказом Булганина, и даже состав первого экипажа, а точнее сборочной бригады, которая будет монтировать из блоков станцию, тоже подписан. В текущее время шла весьма вялая борьба за ордена, медали и почётные звания в которой Александр как всегда не участвовал. Он считал, что его предприятия и трудовые коллективы и так не обделены знаками внимания. Да и треть всего оборудования космической тематики делалась у него на предприятиях. Ещё треть делал Авиапром, а остатки подбирались Минсредмашем который в кулуарах называли никак не иначе чем Атоммаш, который недавно принял вполне революционную программу перевооружения производств на новейшие станки Точмаша. Донской казак Ефим Павлович Славский, командовавший советским атоммашем, был впечатлён станком настолько, что не слушая никаких возражений, снял с основания напечатанную крыльчатку турбины и увёз с собой для того, чтобы повесить на стену.
Проблема высокотемпературных лопаток была в том, что они работали в среде, которая была горячее чем их температура плавления. И для того, чтобы лопатки не расплавились, через них прокачивали топливо, которое их охлаждало. Для этого внутри каждой лопатки были сделаны канальцы, пронизавшие ее, что конечно усложняло производство на порядок. Их отливали, выращивали, и вообще изворачивались по-всякому, но те, что показал Мечников были лучше всех. Прочнее, лучше держали нагрев, и практически не имели скрытых дефектов. Ну и вишенкой на торте стало то, что стоимость изготовления такой детали, даже не отдельной лопатки, а компрессорного колеса целиком, было в десять раз дешевле, что давало авиапрому и Атоммашу огромную экономию, а технологи и инженеры спешно разрабатывали включение пространственно-координатного станка в свои техпроцессы. И всё это в ситуации, когда станки пока ещё собирались штучным образом, потому как конвейер только налаживался и первые серийные изделия должны были поступить на склад только через три месяца.
Вот собственно это и обсуждал министр Средмаша Славский, генеральный конструктор Клеймёнов, министр Авиапрома – Антонов, и директор Ленинградского Оптико-механического завода – головного предприятия оптической тематики Захарьевский.
Эти монстры конструкторского и инженерного дела, точно знали к кому подойти. Артузов для них был всего лишь администратором и управляющим несмотря на высокий статус. Все, кому надо, точно знали, что настоящим мотором Точмаша был Мечников, и его бредовые, но всегда срабатывавшие идеи. И сейчас они все вместе насели на Мечникова с тем чтобы продавить ускорение процесса производства новых станков. Заинтересованных людей было гораздо больше, но в переговорную комнату попали только те, кого Александр хорошо знал и с кем у него были хорошие отношения.