Судья просит вывести его из зала, к Неду уже направляются сотрудники охраны, а он продолжает орать. Смотрит на Кэрол, которая согнулась вдвое, обхватив голову руками.
– «Почему я не нашла мужчину, похожего на Адама? Доброго, как Адам». Помнишь? Это ты писала! «Адам и Бет, Адам и Бет» – без конца!
Ужасно слышать имя Адама из его уст. Салли, сидящая рядом, сжимает мою руку в знак поддержки. Нед все еще на скамье подсудимых, кричит, отбивается. Теперь он смотрит на меня с нескрываемой яростью.
– Надо было переехать твоего муженька! Жаль, не получилось!
– Выведите его из зала суда! Немедленно!
Судья возмущен, что подсудимого так долго не могут удалить. На Неда надевают наручники и выводят, а он выворачивается, пинается и оглядывается на меня:
– Я хотел, чтобы ты поняла, каково это! Терять любимого человека.
Кэрол ночует у меня. Она сидит на веранде в оцепенении, по-прежнему смертельно бледная. Я приношу поднос с чаем и печеньем, хоть она и не прикоснется к еде.
Мы долго молчим, потом она поворачивается ко мне.
– Я правда писала в дневнике про тебя и Адама. Я хотела, чтобы мы были похожи на вас. То есть Нед на Адама… Я понятия не имела, что он прочтет. Приедет искать меня в твоем доме. Будет следить за вами. Бет, мне так жаль!
– Не вздумай извиняться! – Я беру ее за руки, чтобы она взглянула мне в глаза. – Ты ни в чем не виновата! Ты не сделала ничего плохого! Нед просто… – я подыскиваю слова, – …безумный, злобный, извращенный.
– Кое-что плохое я сделала. Тот мальчик… – тихо, почти шепотом говорит Кэрол. – Я не собиралась похищать его, Бет! Это вышло само собой.
И Кэрол рассказывает последний недостающий кусочек невероятно грустной истории.
– Больше всего Нед злился на мое увлечение гаданиями, спиритизмом, картами Таро, медиумами и так далее.
Кэрол выпускает мои руки и смотрит в окно на сад, где ветер колышет магнолию, самая длинная ветка стучит в стекло. Тук. Тук. Тук.
Адвокат Неда выспрашивал Кэрол, откуда пошло увлечение, однако она ушла от ответа.
– Я хочу убедиться, что после смерти есть жизнь, Бет. Не обязательно рай. Пусть не рай. Но что-то должно быть.
Кэрол снова оборачивается ко мне.
– Я дала ей имя, Бет.
– Что? – не понимаю я.
Кэрол трудно расслышать.
– Моя девочка. Я все-таки назвала ее.
Я не могу сдержать удивленного восклицания. Много лет назад, после того как мы закопали пакет и зажгли свечи в церкви, Салли сказала, что ребенка надо назвать. Тогда он попадет в рай, а не в чистилище. Кэрол плакала и мотала головой. Нет. Не надо! Не надо имени!
Она тогда боялась, что если у ребенка будет имя, она просто не переживет. С именем это будет настоящий