– Как вы узнали, что я переехала сюда?
– Точно не помню…
Безбожная ложь!
– Кажется, в почтовом отделении недалеко от вашей квартиры…
На столе остались крошки от прошлых посетителей, я вдавливаю их в подушечки пальцев.
– Как все-таки Кэрол поживает? В Англию не вернулась?
Долгая пауза. Дебора переводит взгляд с меня на Салли и обратно, постукивает ноготками по стакану с джином.
– О, у нее все в порядке. Все хорошо. А как дела у вас? Говоришь, вы теперь в Девоне, Бет?
Мы с Салли переглядываемся.
– Понимаете, Дебора, обитель Святого Колмана закрывают. Продают землю новым владельцам, и монахини устраивают прощальный сбор. Мы не любительницы встреч с одноклассницами, но это последняя возможность, и мы подумали – надо выйти на связь с Кэрол. Сообщить ей.
– Монастырь? Закрывается?
Дебора тянется к сумочке – старомодная гобеленовая вещица с железной застежкой, похожая на большой кошелек. С громким щелчком поворачивает замочек, достает салфетку и высмаркивается.
– Боже мой… – Еще один щелчок. – Я много лет о вашей школе ничего не слышала. Кэрол тоже о ней не упоминала с самого выпуска.
Появляется официант; я отклоняюсь, чтобы он поставил на стол тарелку. Копченый лосось сухой и неаппетитный, на нем пожухший кусочек лимона. Рядом лужица соуса и вялые листья салата, явно не первой свежести. Думаю, не пожаловаться ли, но отметаю эту мысль.
– Дебора, прощальная вечеринка уже скоро, нам нужно поговорить с Кэрол как можно скорее, понимаете?
Другой официант приносит остаток заказа, мы молчим, пока он не отходит от стола.
Дебора встряхивает салфетку, расправляет на коленях и начинает намазывать кусочек жареного хлеба паштетом.
– Она в основном живет за границей. Если честно, трудно уследить за их перемещениями. А в какой части Девона вы обосновались, Бет? Когда я была маленькая, мы отдыхали около Торки – там пальмы, экзотика, правда? Там писала Агата Кристи[6]. Мне она всегда нравилась. Я где-то читала, что Национальный фонд выкупил ее дом. Вы в нем были? Очень интересно, наверное!
Дебора с хрустом откусывает ломкий пережаренный хлеб.
– Хлеб сухой. Хотите попросим заменить, Дебора?
– Ничего. Не стоит беспокоиться.
Мы обмениваемся неловкими взглядами, натянуто улыбаемся.
– Так что насчет Кэрол? Она во Франции?
В начале разговора я достала ручку в надежде записать адрес или телефон. Хоть что-нибудь. Теперь сдалась, отложила ручку и вожу по тарелке куски рыбы.
– Бывает и во Франции…
Мы с Салли избегаем смотреть друг другу в глаза. После автомобильной аварии Кэрол осталась вдвоем с мамой. Ей было не больше шести, когда погиб отец, других родственников, насколько нам известно, у них нет.