– Быстро спать! Бабушка плохо себя чувствует.
– Неправда! Она пьяная! Гарри, иди сюда! Бабушка напилась! Надо выложить в «Фейсбук»!
– У тебя нет «Фейсбука»! – восклицаю я. – Ты еще маленький!
– Ой, проговорился! – строит гримасу Сэм.
– Ничего себе! Адам, ты слышал? – Я в ужасе поворачиваюсь к мужу. – Я думала, раньше тринадцати лет нельзя создать аккаунт! Так, Сэм, ты наказан! Сдай телефон! Сейчас же отнеси его в мою комнату! Утром поговорим.
Уложить пьяную маму в постель дело нелегкое. Я не могу раздеть ее без помощи Адама, однако она не переживет, если узнает, что Адам видел ее нижнее белье из «Маркс энд Спенсер». В конце концов я просто ослабляю ремень юбки и выправляю рубашку. На протяжении всей процедуры она распевает «Зеленую траву у дома»[10]. Я оставляю у ее кровати пластмассовый таз – на всякий случай, а на прикроватном столике – кувшин воды и пачку аспирина. Затем удаляюсь, морщась при мысли о том, какое жуткое ее ждет похмелье поутру.
Адам тактично удаляется спать, попутно разогнав мальчишек по кроватям и оставляя меня наедине с Деборой.
– Бет, мне так жаль! Что ты обо мне, наверное, думаешь… Как я допустила?..
– Ничего страшного, Дебора. Мама спит. Я просто удивилась. Никогда не видела ее пьяной.
– Мы вроде бы не очень много выпили… Она чувствовала себя совершенно нормально. Правда, Бет! После бинго мы зашли в один симпатичный бар. А потом, когда вышли на свежий воздух, ее вдруг развезло.
На Деборе лица нет, а я вспоминаю, как мама, держась за таксиста, бьет себя по голове сумочкой, и невольно улыбаюсь.
– Ничего, – утешаю я. – Главное, она в порядке. Когда пройдет похмелье, будет что вспомнить. Мама не привыкла к алкоголю.
Дебора достает из сумочки маленькое складное зеркало, поправляет макияж. Закипает чайник, я предлагаю кофе, и она с благодарностью соглашается. Потом захлопывает зеркальце, убирает его обратно в сумочку, аккуратно застегивает кармашек и говорит довольно громко, перекрывая шум чайника и мою возню с чашками:
– Настало время поговорить. Правда?
– Поговорить?..
– О Кэрол, Бет. Поговорить начистоту. Ты ведь за этим меня позвала?
Я звеню кружками и ложками, открываю и закрываю дверцы, уже не в состоянии вспомнить, что именно ищу.
– Я стараюсь не показывать Кэрол, как сильно волнуюсь, но я уже много лет за нее переживаю. Она неправильно питается… Нед тоже беспокоится, и он прав. Ей с ним повезло – он очень заботливый.
Я пододвигаю Деборе кофе, она кладет две полные ложки сахара.
– Мне иногда кажется, что все началось с той дурацкой доски. Помнишь, еще в школе? Когда вас чуть не исключили.