Князев. Усохни… Позор, говоришь. Позор – это плохо, это мы допустить не можем. А сделать надо… И что это значит? Значит, есть у нас с тобой только один выход.
Блажь. Какой?
Князев. Придется тебе, мил человек, притащить сюда этого самого Якубовича… Да, пожалуй. Эта мысль верная… Если не ты, значит, он, больше некому. Согласен? Вот и славно. Давай действуй. Даю тебе неделю. Семь дней тебя никто трогать не станет, ни на работы, ни на поверку, ни шмонать. Нет тебя семь дней, понял? Сгинул!
Блажь. Да где ж я его возьму?! КАК?!
Князев. Семь дней тебе, помни! Езжай и сделай!
Блажь. Какие семь дней? При чем тут семь дней? Как я поеду, куда? Через полгода я поеду! Это же зона!! Кто меня выпустит?!
Князев. А это наш вопрос. Мы тебе побег сорганизуем. А через неделю вернешься обратно… Это, пожалуй, мысль дельная, это можно. Деньги, билеты, встречи-проводы…
Блажь. Я в бега не пойду, мне всего полгода осталось! Хоть задавите, не пойду! На хрена оно мне сдалось! А если поймают? Пятерик как пить дать навесят! Нет уж, лучше хоть на куски порвите!! Да лучше я себе рожу напильником счешу!!! Нате давите меня на своей «бабочке»!!!
Князев. Дня за три до Москвы доберешься. Забьешь с Якубовичем стрелку. Ну, на базар день. Договоришься о дне его приезда, и назад. Сегодня у нас 4-е. Числа 28-го уйдешь, 5-го, ну максимум 6-го обратно. Пошло?
Блажь. Нет! Не пошло! Ничего не пошло!! Я сам сейчас на этой «бабочке» удавлюсь!!
Князев. Ну вот и хорошо, вот и договорились.
* * *
К КПП подъехала автоцистерна. Дважды вякнул сигнал. Потом еще дважды.
* * *
Кабинет Сосонина.
Сосонин(в трубку). Что значит въехать?! Еще не хватало. Ни в коем случае! Сейчас выкатим вертолет за территорию, пусть там заправляют, от греха подальше. Кручина сейчас будет у вас – все вопросы к нему.
* * *
От вертолета, который уже стоит на поляне за территорией, открепляют буксировочный трос. Рядом – цистерна.
От ворот группа заключенных тащит огромные ящики. Судя по тому, что каждый ящик волокут вшестером, они очень тяжелые. Подносят и ставят на землю у вертолета.
У открытой дверцы – Кручина, Чиж и оба пилота.
Первый пилот. Вот эти ящики?!
Кручина. Да. Полковник ваш просил помочь. Вы там небоскреб строите, что ли?
Второй пилот. Да нет, дачу, товарищ майор, типа дом отдыха для зам министра. Это, может, знаете – семнадцать километров от города, у Синих холмов, ближе к озеру…
Первый пилот наступил второму на ногу. Второй закрыл рот.
Заправщик отъехал в сторону.
Пилоты с Кручиной полезли в вертолет.
Человек шесть принесли очередной ящик, жутко смахивающий на гроб. Поставили на землю. Впечатление траурности момента усиливается из-за того, что каждый счел своим долгом склониться на крышкой и прошептать что-то. Полностью фраз было не разобрать, но иногда ветер доносил отдельные странные реплики, типа: «Не забудь, Петровичу пять двести, не забудь…», «Прям, как войдешь, дай ей по морде, чтоб не забывала…», «Слышь, скажи Семену, что Кот ссучился…».