– Как это?
– А так…
И он рассказал ей про Альперовича.
Сначала она не поверила. Сначала она решил, что нарвалась на психопата и он ее тут же и изнасилует вместе с водителем автобуса, а потом пришибет их обоих на конечной остановке, чтобы не оставлять свидетелей. Но когда до нее дошло, она чуть не упала с сиденья от хохота. Она прямо-таки визжала, она била себя по ляжкам и так высоко задирала ноги, что водитель остановил автобус. Ехать все время с вывернутой назад головой он больше не мог, а в зеркальце не все было видно.
И Маруська ее уговорил. Если б ее не было, он уговорил бы водителя автобуса.
Они договорились, что завтра утром он даст Альперовичу номер ее квартиры и покажет, где ее подъезд. Только чтоб не рано. Она со смены, завтра выходной, и пусть ей дадут поспать. Короче, пусть приходит часов в десять, скажет, кто он, остальное – она сама…
Они вместе вышли из автобуса, как старые друзья, и вместе пошли по дорожке к дому. Они шли рядышком, она держала его за руку, они улыбались друг другу и со стороны выглядели как счастливые супруги, не расстающиеся никогда. И сейчас они вместе шагали с работы домой, в свое уютное гнездышко, чтобы обнять своих детей и родителей.
Они расстались у ее подъезда, еще раз уговорившись насчет Альперовича. Он записал ее телефон, дождался, когда за ней закроется дверь подъезда, и ринулся к нам, обгоняя собственную тень.
Когда он ворвался в квартиру с выпученными глазами и криком «А-а-а-а!!!», мы решили, что он рехнулся. На всякий случай я распахнул дверь туалета, мало ли что, может, у него живот схватило. Но он сиганул на кухню, налил себе полный стакан, выпил залпом, показал нам большой палец и стал бить чечетку. Потом выпил второй стакан и пошел скакать по квартире то на одной ноге, то на другой. При этом он бодал стенки, хохотал и орал, как морж перед случкой.
Я заперся в туалете, а Генашка стал по стеночке двигаться к телефону, чтобы вызвать «скорую». По дороге он выманил меня из туалета, схватил два больших полотенц, и мы вдвоем ринулись связывать Маруську, чтобы он не разбил себе башку до приезда «неотложки».
– Идиоты! – орал он, отбиваясь. – Вы что, очумели?! Я вас спас! Я спас вас от Альперовича!!
При слове «Альперович» мы замерли.
Он сел на диван и рассказал про Зинку. Мы не поверили ни единому слову. Мы заставили его рассказать все с начала и до конца еще раз, потом еще. Наконец мы поняли, что он говорит правду, и в воздухе заколебалась малюсенькая тень надежды на избавление.
Мы ринулись на кухню, смели со стола все продукты и стали составлять план. Было очевидно, что действовать нужно исключительно осторожно, иначе все пойдет прахом. Наконец, план был готов.