Мы дали Маруське выпить холодной воды, чтобы он успокоился. Я повязал ему на голову мокрое полотенце, другим стал обмахивать, а Генашка начал массировать ему спину и плечи. Вероятно, так готовили гладиаторов перед последней решительной схваткой с голодными львами.
Потом мы дали ему телефон, он набрал номер, на том конце сняли трубку, и мы услышали знакомый до одури гнусавый голос.
– Алло? – сказал Альперович. – Вам кого?
– Алик, это мы. Ты что, спал?
– Спал. А кто это «мы»? Вы куда звоните?
– Мы – это мы! Ты что, не узнаешь, что ли! Это Марик. Вон Ленчик и Генка рядом! Ну, узнал?
– Узнал. А какой это Марик?
– Идиот! Я вот сейчас трубку брошу, и будешь всю жизнь один сопли свои в окне пускать! Ты просил нас познакомить тебя с кем-нибудь или нет?
– Марик, это ты?
– Я, я!
– А ребята где?
– Рядом.
– Дай трубку Гене.
Маруська подвинул телефон Генашке. Тот нюхнул нашатырь и взял трубку.
– Алло!
– Гена, это ты?
– Я.
– А Марик что сказал?
– Он сказал, что если ты в самом деле хочешь, чтобы мы тебя с кем-нибудь познакомили, то завтра…
– Вы меня разыгрываете?
– Никто тебя не разыгрывает, с чего ты взял?
– Дай трубку Ленчику.
Мне сунули под язык валидол, и я вступил в игру.
– Да?
– Ленчик, это ты?
– Я.
– Ленчик, они надо мной шутят, да? Скажи, да?
– Нет, не шутят. Никто над тобой не шутит. Ты просил – мы сделали. Хочешь – на, не хочешь – сиди один, но больше не ной! Ты понял меня?
– Нет, серьезно?
Маруська стал биться головой об стенку, Генашка завыл и начал грызть подоконник. Я почувствовал, как у меня на ушах появляется иней.
– Слушай, ты! Хочешь, чтобы мы организовали тебе первую брачную ночь, бери ручку и записывай. Не хочешь – пошел к…
– Ту-ту-ту…
– Что он сказал? – спросил Маруська шепотом.
– Ничего не сказал. Он трубку повесил.
– Как повесил?
– Очень просто. Повесил, и все…
– Потому что ты перегнул палку. Что ты на него орал-то? Ты все испортил, Леха! – Генашка чуть не плакал.
– Я испортил?
– Ты, а кто же?
Ответить я не успел. В дверь позвонили.
Мы открыли.
На пороге стоял Алик в черном костюме, черном галстуке и черных перчатках. В руках он держал две красные гвоздики.
Мы застыли.
Когда он успел одеться и где взял цветы, было полной загадкой.
От момента, как он положил трубку, до его появления прошло секунд двадцать, ну, полминуты, ну, минута, не больше!
– Чего тебе? – осторожно спросил Марик.
– Вы же сказали, чтоб я пришел.
– Куда пришел?
– Ну, знакомиться… Вы же сами сказали…
– Идиот! Тебе сказали завтра!
– Ну.
– Что ну?
– Я пришел.
– Так еще сегодня. Понимаешь, еще сегодня! Вот смотри, двадцать один час сорок три минуты! Это сегодня! А тебе надо завтра. Завтра, понимаешь? Завтра!