Хуже споров с Эшваром могут быть только тренировки с Клертом.
– Пойдём завтракать, – сказала я, поднимаясь.
Попробую восстановить силы стряпнёй местной поварихи.
– А что с фамильяром будем делать? – обеспокоенно спросил Торнвил.
Я пожала плечами:
– Да ничего. Пропсихуется и начнёт думать головой, а не своей трусливой задницей.
– Трусливой задницей… – Кадет негромко хмыкнул. – Очень странно слышать такое из уст шиари.
– Ты это услышал из уст шейра, – улыбнулась я и первой вышла из комнаты, а сделав несколько шагов, не сдержалась и обернулась к соседу. – Кто-нибудь ещё о тебе знает?
– О моём существовании в принципе или о том, что в Кальдероке учится бастард его величества?
– И то, и другое.
Сунув руки в карманы брюк, Бриан с мрачной усмешкой ответил:
– В академии известно только ректору и паре преподавателей – близким друзьям отца. А при дворе… Опять же тех, кто обо мне знает, можно пересчитать по пальцам одной руки.
– Но почему так? – слова вырвались прежде, чем сумела сдержать своё любопытство.
Право, Лайра, не превращайся в своего хранителя.
Вопрос, если честно, был глупым, потому что в Эргандаре бастардов не жаловали. Конечно, не так, как ведьм, посмевших сохранить силу, но всё же иметь внебрачных детей у нас не принято. Измены, мягко говоря, не приветствуются. Нет, конечно, адюльтеры случались, особенно, я слышала, при дворе не слишком чтут законы морали. Но всё это происходило втайне, за закрытыми дверями спален, а от детей зачастую избавлялись ещё до рождения.
Чудо, что Великий сохранил жизнь внебрачному сыну.
– Тут скорее надо спросить, почему он меня не убил, – мрачно пошутил парень и продолжил так легко, спокойно и буднично, что я невольно поёжилась: – Думаю, это лишь вопрос времени. Отец всё ждёт сына от императрицы, но пока что духи его не благословили.
У Великого три дочери, три принцессы, но законный престолонаследник пока действительно не появился. Хотя он молод, тридцать девять лет для чаровика вообще не возраст. Ещё успеет обзавестись преемником.
– Ты так просто об этом говоришь…
– У меня было девятнадцать лет, чтобы смириться со своей участью и уяснить, какую роль я играю в жизни отца.
– А мама?
– Она умерла.
О последнем своём вопросе я жалела даже больше, чем о тех бесцеремонных, которыми забросал Бриана Эшвар. Парень закрылся в себе и дальше уже мы шли молча. До самой лестницы, на вершине которой нас поджидали Ронан, Нейл и Лоунард.
– Я никому ничего не скажу, – шепнула Торнвилу за мгновение до того, как поравнялись с парнями.
Те, видимо, решили сдержать данное обещание и эскортировали меня в столовую, а потом на занятие по левитации. Да и до конца дня старались находиться поблизости. С ними мне было спокойнее, и я не переставала задаваться вопросом: почему всё-таки сбежал Рифер? С такой дружеской поддержкой даже я продержалась бы в академии.