– Как вы объяснили свою просьбу?
– Да никак. Но он и не интересовался. Глупец – трясся над этой папкой, выжидал удобного момента и дождался, что за соседний стол сел Ирек.
– Вы уволили его?
– Конечно.
– Не боитесь, что он донесет кому-нибудь о вашей просьбе?
– Пусть доносит. Такая мелочь на фоне остальных моих прегрешений внимания не заслуживает.
– Еще один момент. Зачем Хопсвуд влез в архив?
– Глупость этого существа просто била все мыслимые и немыслимые рекорды, – вздохнул капитан, да так горько, что в другой ситуации я бы его пожалела. – Он загорелся идеей отомстить тебе и на уговоры не поддавался. Более того, Хопсвуд отказывался бежать! Об отборе он не знал – телевизор, как ни странно, пунит не жаловал и забрался в архив, надеясь, что из твоего личного дела сможет почерпнуть информацию о том, где ты прячешься. Я застал его, когда он выписывал из папки адрес твоих родителей, и от злости основательно избил.
Я кивнула:
– А потом вернули личное дело в архив, зная о том, как Марисса недобросовестно относится к своим обязанностям. Сторожа зачем подставили?
– Он стал очень удобной кандидатурой. Я паниковал, не знал, как объяснить разгром архива, но Марисса сама подсказала выход – начала искать свою спрятанную бутылку и вспомнила, что наш сторож пьет. На самом деле я и не помнил, что отделение кто-то дополнительно охраняет. Давно следовало убрать эту должностную единицу, так что этому старикашке еще повезло.
– Ну да, вы убедили его в том, что он влез в архив по пьяни, и, как добрый начальник, в конце концов простили.
– Допустить, чтобы началось еще одно расследование, я не мог. Любому сотруднику, ну кроме Мариссы, с первого взгляда стало бы понятно, что влезли в помещение через окно, а не вошли через дверь. Благо, что все удовлетворились нашими объяснениями.
– Еще один вопрос: судя по вашим словам и глаголам в прошедшем времени, Хопсвуд мертв?
– Мертв, – просто подтвердил Оррах. Открыл рот, намереваясь что-то добавить, но тут же закрыл, наверное, действие сока начало проходить.
Но я и не желала слушать подробности смерти этой твари, тот сотрудник, который будет расследовать это дело, выяснит все подробности.
– Ты не одна, правильно? – вздохнул капитан.
Я встала со стула и посмотрела на него сверху вниз.
– Глупо полагать, что ваше признание нужно было лично мне. Вы совершили множество преступлений, – я закрыла глаза, пытаясь остановить слезы. – Я восхищалась вами, старалась походить на вас. Не понимаю… У вас же две дочки! Вам не приходило в голову, что когда-нибудь они могут стать жертвой… такого же, как вы?!