Все наблюдали молча, не отрываясь от транслируемой картинки. А затем пришла звуковая волна!
Я не знаю, как это описать. Все схватились за уши. Вибрировали стены и пол бункера. Грохот стоял такой силы! Казалось, что сам воздух вибрирует от такого звука. Но затем всё резко стихло. Я даже подумал, что повредил барабанные перепонки. Но щелчки пальцев возле уха убедили меня в обратном.
Придя в себя, я обнаружил, что все лежат на полу. У некоторых из ушей шла кровь, и медики из курсантского взвода уже оказывали им помощь. Ко мне протиснулся Фролов.
— Михаил Валериевич, что это было? Тот большой обломок упал?
— Пока не знаю, курсант. Но мы сейчас это выясним.
Я развернулся к системе контроля и принялся искать причину происшедшего.
К несчастью, много времени это не отняло. Стоило мне посмотреть снимки с орбиты, как мои кулаки сжались, а по щеке потекла слеза. А затем меня наполнили такая ярость и гнев, что имплант начал сигнализировать о спазмах сосудов головного мозга. Я смотрел на изображение огромного кратера на месте, где прежде был Владивосток. Всё вокруг воронки светилось от пожарищ.
— Полина, — проговорил я одними губами.
И последнее, что я увидел, — это надпись: «Критическая частота волн мозговой активности. Принудительное отключение».
Фролов успел подхватить этого странного человека, прежде чем тот упал. Держа на руках безвольное тело, курсант прокричал:
— Егоров, Мухин, ко мне. Нужна помощь, — а сам аккуратно уложил Волкова на пол.
Медики из второго и третьего взводов с трудом протиснулись через столпившихся и, подключив к лежащему человеку полевой анализатор, проверили пульс и реакцию зрачков. Через минуту анализатор пискнул, оповещая о завершении диагностики. Медик глянул на экран анализатора.
— Командир, он в коме. Я, конечно, вколю ему поддерживающий коктейль, но без спецклиники не обойтись.
Фролов выругался:
— И где мне теперь искать эту клинику?
Медик поднял голову и развёл руки в стороны, как бы говоря: «А я что могу сделать». Кто-то из сотрудников фабрики крикнул из толпы:
— Курсант, что там случилось? В город уже можно идти?
Фролов, не оборачиваясь, ответил:
— А нет больше города, и куда идти, я не знаю.
— Как нет, — ответил тот же голос, — мне же дочку нужно из детского сада забрать, — а далее наступила тишина.