И вот, когда я подписывал все эти сметные документации на списание, мне вдруг пришла, как мне показалось, выдающаяся мысль. Эпоха-то та же самая, костюмы те же самые! Может, можно как-нибудь продолжить Тургенева для того, чтобы сэкономить, чтобы не выкидывать подготовительный период по „Анне Карениной“. Это были уже такие совершенно рыночные соображения в начале первоначального строительства капитализма в России. Не скомбинировать ли, так сказать, вообще все затраты по „Анне Карениной“? Не перенести ли, только в „Анне Карениной“ сто персонажей, допустим, а здесь пять или шесть?.. Я пришел к Медведеву, говорю: „Смотри, тут такая ситуация, может быть…“ Он говорит: „О, это грандиозно! Это, говорит, тебе пришла в голову просто замечательная мысль. Да, да, конечно. Это вообще тебя ставит в какую-то совершенно новую такую общественную ситуацию“. И мы такие все… Да! Да, давай! Мы подписываем все бумаги, возобновляем „Тургенева“». И вместо «Анны Карениной» мы возобновили «Тургенева». Снова сняли пробы и в том числе, на мой взгляд, тоже невероятную актерскую работу Олега Янковского. В этой пробе он слушает, как поет Виардо. Просто слушает, как она поет. Больше ничего. Он не произнес ни одного слова, но это огромное артистическое откровение этого великого мастера, великого мастера Олега.
И когда мы сняли этот ролик, мы показали его во всех этих инстанциях, в которых должны были это показывать. Тогда еще это кого-то интересовало — кто будет чего играть, и вообще, во что вкладываются государственные деньги и что из этого в результате получится. Была эпоха еще таких первоначальных романтических отношений к затрачеваемым в кинематограф государством денег. Сейчас никого не найдешь, кто бы вообще захотел хотя бы посмотреть, чем кончилась картина, на которую дали государственные средства. Сейчас все… Кто?.. Зачем? Что я буду смотреть?..
Так вот тогда они все посмотрели и сказали «да». И мы начали снимать. Сняли метров триста, полезных для этой картины, в том числе сложнейшую сцену дуэли Тургенева и Льва Николаевича Толстого.
* * *
Действительно Лев Николаевич Толстой и Иван Сергеевич Тургенев начинали свою жизнь в литературе. Но Толстой был как бы младшим современником Тургенева. И Тургенев его по-отечески, так сказать, пригрел и восхитился, представил его русской читательской публике. Вот, тем не менее, они все больше и больше по жизни расходились. И расходились по каким-то таким глубинным мотивам: отношению к России, отношению к каким-то фундаментальным духовным установкам писателя и человека к собственной родине. Там был очень сложный конфликт, который кончился тем, что они стрелялись. И вот эту сцену дуэли Тургенева и Толстого мы сняли. Причем снимали мы ее почти посреди Москвы, в санатории Узкое, осенью в усадьбе. Слева были новостройки, справа были новостройки, а посередине стояли эти два человека, может быть, одни из самых выдающихся представителей думающих русских людей, метили друг в друга из ружей и палили. У Тургенева от ужаса подкосились ноги, и он упал в лужу. А Толстой даже не подошел к нему и, не выяснив, убил он его или не убил, просто повернулся и ушел. И это грандиозно было сыграно Олегом!