Тут за его спиной раздался голос, от которого Фрейд вздрогнул. У доктора пробежал по спине холодок. «Может быть, лучше бы это был холодок мороженого», – подумал он.
– Извините за опоздание: меня не отпускали, пока не допросили.
Фрейд узнал знакомый французский акцент.
Восемнадцать часов тридцать семь минут. В любом другом случае ученый не упустил бы возможности указать гвардейцу, что такая задержка достойна порицания. А если бы так сильно опоздал его пациент, доктор заставил бы его заплатить дополнительно за целый час.
– Войдемте туда. – Гвардеец указал на церковные двери. – Там прохладнее, и мы будем укрыты от нескромных взглядов.
В какой-то степени швейцарец был прав: между нефами – центральным и двумя боковыми – кружил, как добрый призрак, поток холодного воздуха. Может быть, это был дух самого святого Рокко? Места, куда сели доктор и швейцарец, находились под одним из изображений этого святого. Рокко одной рукой стыдливо приподнимал край своей одежды, показывая что-то вроде гнойника на бедре, а в другой держал нож, похожий на медицинский скальпель, словно готовился вскрыть им гнойник.
– Он защитник от чумы, – сказал швейцарец, показывая на фреску. – Любой, кто призовет его, вылечится от нее.
– Тогда он заслужил Нобелевскую премию, – заметил Фрейд.
– Простите, что вы сказали?
– Ничего, просто подумал вслух. Но теперь прошу вас сказать мне, по какой причине вы пожелали встретиться со мной.
– Разумеется, доктор. Сначала представлюсь вам: капрал швейцарской гвардии папы римского Пьер Жирар.
Священник, который только что вышел из исповедальни, бросил на них взгляд и перекрестился. А Фрейд в этот момент жалел, что находится в церкви: он знал, что здесь нельзя курить, хотя рядом висела только одна табличка с запретом: «Не плевать на пол».
– Мы знаем, кто вы, – продолжал говорить гвардеец. – О вашем присутствии в Ватикане ходит много слухов.
– Это интересно, – сказал Фрейд, сохраняя на лице равнодушное выражение.
– Мы истинные католики, верим в учение Церкви и поклялись защищать ее от всех врагов даже ценой своих жизней!
– Кто это «мы»?
Агрессивный тон и резкие слова швейцарца были, видимо, направлены не против самого доктора. Но Фрейд из осторожности немного отодвинулся от Жирара.
– Сначала мы думали, что вы иностранный банкир или австрийский дипломат, но потом провели расследование и узнали, с какой целью вы приехали. Мы вам очень благодарны.
Если бы Фрейд, как его собеседник, был по происхождению французом, то в ответ пожал бы плечами или выпустил струю воздуха из сжатых губ. Но он был австрийцем, врачом и евреем и потому предпочел загадочно промолчать. Этот Пьер Жирар (если предположить, что имя настоящее), в сущности, уклонился от ответа на его вопрос и потому не заслуживает удовольствия получить ответ – любой ответ. Во время анализа он узнал на собственном опыте, что лучший способ получить от пациента ответ – молчать так, чтобы вопрос словно висел в воздухе и мог исчезнуть, только если будет обсужден. Это немного похоже на вскрытие нарыва, такого, как бубон на бедре святого Рокко.