— Не обязана. Но выслушаешь, — отрезала она.
Ева верила, что неуязвима, что ее никогда не разоблачат. Имоджин казалось, что именно так эта девчонка чувствовала себя и много лет назад, во время выборов королевы выпускного бала, пока ее не поймали за руку.
— Ты просто гений зла, Ева, и во многом умнее меня. Ты разбираешься в информационных технологиях так, как я никогда не смогу. Но ты заставила меня учиться. И за это я должна быть тебе благодарна. И я действительно благодарна тебе за это. Теперь в моей жизни открывается новая глава. И в твоей тоже… но не в «Глянце» и не в Нью-Йорке. Я не хочу, чтобы ты работала моей заместительницей, и вообще не хочу, чтобы ты имела что-то общее с этим бизнесом. Поезжай в Кремниевую долину. Или на Кремниевое побережье.[137] Можешь основать что-нибудь кремниевое у себя на родине в Висконсине. Мне до этого нет дела. Множество народу в других частях страны просто умирает от желания тебя нанять. Но видеть твою физиономию на этом побережье я не желаю больше никогда. Держись от меня подальше, держись подальше от моей семьи и, черт возьми, держись подальше от моего журнала.
Евина нижняя челюсть почти отвалилась. Выражение ее лица изменилось и стало как у маленькой девочки, которую наказала мама. Она осела обратно на диван и ссутулила плечи. Ее голос стал тише:
— Я делала это, только чтобы позлить тебя. Я не хотела обидеть Аннабель. Это был просто способ тебя достать.
Имоджин снова вскинула руку. Она не желала этого слышать. Ни единого словечка. Конечно, теперь Ева будет искать оправдания тому, что издевалась над десятилетней девочкой.
Имоджин хранила молчание.
Ева, казалось, заняла оборонительную позицию и выглядела испуганной.
— Что ты собираешься теперь делать? Ты сейчас пойдешь и все про меня расскажешь? Все, что я делала? — телефон Евы зажужжал, это пришло оповещение. — А это что за херня?
Имоджин улыбнулась.
— Что такое, Ева?
— Это не мой твит! Я этого не писала.
Имоджин проверила «Твиттер» на собственном компьютере.
@GlossyEve: Тепло прощаюсь с @Глянцем и #НЙ. Впереди новое приключение. C’est la vie!
Рашид быстро управился. Теперь, после такого твита, пути назад нет.
Глаза Евы сузились.
— Я этого не писала, — сказала она снова.
Имоджин изобразила изумление.
— Ну надо же! Интересно, кто бы мог это написать?
Она встала, подошла к двери кабинета, открыла ее и жестом предложила Еве выйти.
Медленно бредя к двери, Ева снова спросила:
— Ты расскажешь всем, что я делала?
— Нет, Ева. Никому я ничего не расскажу. Не весь мир крутится вокруг тебя.