Гномы переглянулись со смешанным чувством. Работать с землей и её недрами было извечной привилегией их народа, вот и коньком Эбигейл была работа с камнем. А тут какой-то вялый эльф из земли булыжник сотворил. Чтобы избавиться от лёгкого флёра уважения к эльфу, папа Горни скомандовал:
— Давай, дщерь, говори. Ты ведь сбила с него спесь?
Эби с готовностью кивнула.
— Я ведь девочка жалостливая, добрая… — она победно оглядела гостей.
— Мы, Горни, вообще сама доброта, — подтвердил папа. — Если не трогать наши бороды, молоты…
— Дома, детей, — выкрикнул кто-то.
— Привычки, голос, смех, кузницы… — охотно поддержали тему.
— И смотреть мимо нас, — завершил папа. — И дышать через раз. Так как ты его пожалела, дочка?
— Я подошла к нему и сказала, что знаю верное средство от нервной чесотки.
— И что он? — спросила мама, которая слушала рассказ с легким, несвойственным ей беспокойством.
— Спросил, что за средство, — хихикая, продолжила Эби.
Гости затаили дыхание.
— И что ты ответила? — поторопил папа.
— «Грязевые ванны!» — выдавила из себя Эбигейл, сгибаясь от смеха, и гости вторили ей хохотом. Гномы неаристократично хрюкали, гыгыкали, подвывали, вытирая слёзы салфетками и обмахиваясь. Их племени, по легенде созданному из каменной пыли, любая грязь была нипочем.
— Так, значит, Вудхаус не любит ручки пачкать, — отсмеявшись и пополнив потраченную энергию половиной гуся, некоторым количеством сочных шницелей и хорошим глотком крепчайшей настойки, лерд Горни вернулся к делам. — И иметь дело с нежитью. Ничего, бусинка, с этой информацией таки можно работать.
— Жаль, что в нашем благословенном королевстве нет достаточно непроходимых грязных болот, зловонных трущоб или пыльных-препыльных подземелий, в которых Белоручка может как следует испачкаться, — вздохнула Эбигейл и бросила взгляд на соседний особняк. — С теми, что есть, он, увы, легко справится.
— А склепы на старом кладбище? — подал голос мамин кузен Гаррис. Родственники здесь вообще были только мамины, потому что дед с бабушкой Горни уехали в горы, а папа, конечно, был единственным сыном.
— Я вас умоляю! Да там покойники тихие и вообще скука смертная, — небрежно махнула рукой тетушка Мэрин. — Мы в детстве обожали забираться туда в полнолуние — всё надеялись встретить вурдалака.
Дядюшка Вернис, муж тетушки Мэрин, мечтательно зажмурился — видимо, жалел, что тетушке в юности не встретился-таки вожделенный вурдалак. А может, думал, что встретился, но недокусал — и тетушка теперь сосала дядюшкину кровь каждый день.
— Склепы, говоришь? — папа Горни одобрительно прищурился. — А как насчёт древних городских катакомб? Д