И потом перестанет с ним общаться. Никогда не скажет больше ни слова!
Эби доделала амулет в виде дубового листа, который ковала с истинно гномьей горячностью, затушила горн и пошла собираться.
* * *
Появление Эбигейл Горни на королевском приёме ждали с предвкушением. Вся столица знала, что одна из газет, открыто симпатизирующая эльфам (и финансированию с их стороны), в утреннем выпуске опубликовала статью о первом испытании с двусмысленными комплиментами в адрес Горни, из которой всякому умеющему читать между строк было понятно, что никакой победы гномке не светит, и она бы никогда не справилась без неоценимой помощи сверхталантливого и сверхвеликодушного соперника.
Статья вызвала гнев всего рода Горни, а особенно лерда Флоина, который сначала пообщался со своей бусинкой (и от его утешительного рева чуть не полопались оба визора), а потом организовал месть. Редакция газеты в полном составе забаррикадировалась внутри печатного дома и оттуда взывала о защите к полицмейстеру и подписчикам с просьбой оградить их от посягательств разгневанных гномов. Те грозили штурмом взять здание, сделать подкоп и переплавить типографские машины на унитазы, если главред не согласится напечатать опровержение. На улицу вышли приверженцы Вудхаусов, началась перебранка и кое-где стычки, так что конным городовым пришлось разводить толпу.
Теперь противоборствующие партии переместились к ограде королевского дворца в попытке высмотреть, как помощница придворного мага направляется на прием в свою честь. В парке же по краям дороги от домов магов к дворцу выстроились толпы придворных, от посудомоек до фрейлин, а также полчища журналистов, которые освещали путь Эби вспышками.
Эбигейл шествовала, высоко подняв голову и искренне жалея, что к нынешнему ее облику не пойдет боевой молот, которым можно крушить фотообскуры.
Вопреки фырканью Вудхауса, Эби умела одеваться в соответствии с обстановкой и вполне комфортно чувствовала себя и на кузне с молотом в руках, и на охоте на волколаков, измазанная кровью и желчью, и в платье, приличествующем приему у королевы. Другое дело, что на раутах и приемах Эби бывала считанные разы, а вот в потрохах у живоглота — множество.
И сегодня она оделась соответствующе, отогнав дурацкое желание прийти на прием в походной одежде, чтобы Белоручка, ежели он успел добраться, не подумал вдруг, что его слова ее зацепили. Потому что ни один эльф, какая бы великолепная задница и плечи у него ни были, не заставил бы ее изменять себе ради того, чтобы что-то ему доказать.
На Эбигейл было чудесное белье, никому не видимое, но приносящее удовольствие. Богато отделанное кружевом платье приглушенного синего цвета облегало грудь и показывало, каким именно должно быть декольте прекрасной молодой леди. Талия казалась тоньше, а фигура — выше, каблучки туфелек стучали так задорно, что сердца встречных мужчин бились сильнее. Эби нравилась себе любой, даже в тех редких случаях, когда приходилось примерять образы нежной леди.