Уэслин чуть не выпрыгивает из своей кожи и поворачивается ко мне быстрее, чем он обычно может. Кончик его вытянутого лезвия касается моего живота.
В какой-то момент мы оба замираем, пораженные осознанием того, что он был на расстоянии пальца от того, чтобы убить меня. Его широко раскрытый взгляд падает на тонкую красную линию, которая теперь тянется по моей оливковой плоти. Затем он опускает свой клинок и разворачивается, бросая мой рюкзак за спину, не оглядываясь.
Не сводя глаз с деревьев вокруг нас, я одеваюсь так быстро, как только могу, мои дрожащие руки возятся с тканью.
– С тобой все в порядке? – спрашивает он, все еще стоя ко мне спиной.
Я киваю, а потом понимаю, что он этого не видит.
– Я в порядке.
– Почему ты… – он не успевает закончить, потому что медведь двигается ближе. Хищник черный, как крыло ворона, и великолепный, его вздернутый нос нюхает воздух, глаза-бусинки наблюдают за нами.
– Наверное, ему просто любопытно, – тихо говорю я.
Уэслин издает тихий звук недоверия.
– Немного близко для простого любопытства.
Я просто благодарна, что эти мощные лапы не обладают никакими магическими способностями. Я смотрю на Уэслина, затем на его руку, которая сжимает меч, как тиски. Если он испугается, то воспользуется им, а в этом нет необходимости. Никто здесь не умрет на моем дежурстве.
– УБИРАЙСЯ! – кричу я без предупреждения, хлопая в ладоши.
Уэслин хотел возмутиться.
– Что…
– Отпугиваю его, – я кричу снова, раз, два, хлопаю в ладоши и подбрасываю их в воздух. Принц делает то же самое, слегка размахивая мечом.
Это срабатывает. Медведь решает, что мы не стоим его хлопот, и поджимает хвост, чтобы отступить.
Уэслин набрасывается на меня, как только медведь скрывается из виду.
– Ты не видела его во время разведки?
– Видела. Вот почему я здесь, – парирую я, понимая с уколом вины, что, вероятно, могла бы заметить это раньше, если бы не поддалась рассеянности. – Где Элос?
– Ушел искать тебя.
– И оставил тебя одного?
Уэс слегка пожимает плечами, затем бледнеет при виде моего живота.
– Ты ранена.
Он прав; кровь просачивается через перед моей рубашки, пятно расширяется с пугающей скоростью. Я почти жалею, что он указал на это, потому что теперь, когда он это сделал и шок прошел, боль начинает ощущаться.
Быстро, как вспышка, Уэс бросает клинок и опускается на колени рядом со своим рюкзаком.
– У меня где-то здесь бинты, – бормочет он, роясь в содержимом.
Нужно бы сказать ему, что все в порядке. И я это сделаю, как только смогу открыть рот без риска закричать.
– Хорошо, я… эй, – говорит он, карабкаясь туда, где я опустилась на землю. Я с мрачным удовлетворением отмечаю легкую нотку паники в его голосе.