Каждый шаг по направлению к Фьядлалуй становился все легче и легче. Словно это была сама жизнь. Чем больше лет ты прожил, тем красивее становится вид и тем лучше ты понимаешь то, что видишь и чувствуешь.
Как и в прежние времена, местная живописная гавань служила надежным пристанищем для кораблей. Там пришвартовывались многочисленные суда, сгружавшие улов. И даже в этот холодный декабрьский день в порту, растянутом на целый километр, кипела жизнь. Ронья узнала не все суда – их стало меньше, и они были крупнее, чем в ее детстве, когда она любила ходить со своим дедом смотреть, какой улов рыбаки привозят на берег.
Ронья остановилась и взглянула на панораму Норвуйка. С наступлением темноты вид ничуть не потерял в красоте. Светящееся в сумерках зимнее одеяние покрыло родной город, который после появления многоквартирных домов и новых магазинов приобрел вид живого сердца, гонящего кровь в крупные артерии в обеих частях Норвуйка. После возвращения домой Ронья все больше и больше влюблялась в этот город. Разумеется, из-за того, что другие места, где она пожила, имели свои недостатки. Суета будней, гнетущее безразличие и самодовольство, характеризующие жителей крупных городов… Нет, Фареры и ее родной Норвуйк душевнее. Здесь много людей, с кем ты всегда можешь поговорить. Когда из старых догм, морали и средневекового христианства было выброшено самое негативное, национальная культура, религия и заповедь любви стали прекрасным общим знаменателем для всех новаторски мыслящих и самостоятельных людей.
В доме везде горел свет. Ронья негромко постучала три раза в дверь и вошла в коридор, пожелав домочадцам доброго дня.
Ее встретила Боргарьёрт. Она была не грустной и не радостной. На кухне находились какие-то люди, но Ронья не смогла их разглядеть. Ее пригласили в гостиную, по которой взад-вперед ходила Моника, разговаривая по-английски по мобильному телефону. Увидев Ронью, Моника тут же с улыбкой поприветствовала ее, сделав пальцами знак, выражавший просьбу подождать. Ронья поняла, что речь идет о чем-то важном, требующем немедленного решения, что тем не менее займет совсем немного времени.
– Моника, наверное, отложит отъезд на несколько дней, – сказала Боргарьёрт серьезным тоном. – Мы, конечно, постараемся разузнать, что тут можно сделать, но все идет к тому, что наш отец больше не вернется домой.
Ронья обняла Боргарьёрт:
– Я понимаю вашу ситуацию. Ужасно, какие удары вам нанесла жизнь. Я тебе искренне сочувствую, Боргарьёрт. И многие из нас готовы протянуть тебе руку помощи – ты это должна знать.