– Ты находилась дома одна? Или был кто-то еще, кто слышал звонок телефона? – Бирите показалось, что она ухватилась за веревочку.
– О чем ты спрашиваешь, женщина? – выпалила Мари Май почти что обиженным голосом. – Как могу я знать, слышал ли кто звонок, когда я сама его не слышала?
Йоакуп медленно поднялся. Ему хотелось усмехнуться. Вместо этого он предпочел немного походить по кругу в комнате и дать обеим дамам время спокойно поговорить друг с другом. Комната была обставлена старинной мебелью, обитой плюшем. Часть пола скрывал серый ковер, на стенах висели фотографии маленькой девочки и грудного ребенка. На обоих снимках была Хадла. У стены стояли старые остановившиеся напольные часы, а рядом с кухней был припаркован трехколесный велосипед с несколькими куклами в багажнике. Йоакуп подошел к окну и посмотрел на тихий город. Дождь со снегом уже закончился, и опять просветлело. На подоконнике стоял горшок с высохшими растениями и необычно высокий кактус с большими колючками… Нет никакого смысла проявлять слишком большую назойливость с вопросами в первый раз, когда ты в гостях у людей, обладающих презумпцией невиновности. Кроме того, речь идет о женщине, матери маленькой девочки, пару дней назад потерявшей отца самым ужасным образом. Йоакуп, отойдя от окна, прислушался и убедился, что женщины уже говорят добродушно и со взаимным уважением.
– Мари Май, ты знаешь Халлвина лучше нас всех. Можешь ли ты представить, кому в голову могла прийти идея его убить?
Как будто тысячи мыслей пронеслись в голове у этой женщины, когда-то влюбленной в этого человека и им очарованной. Он ее покорил и любил так яростно и долго, что никто другой не сможет его когда-либо превзойти. Он осыпал ее розами и прекрасными словами. И обещал ей быть верным, любящим и дарующим все богатства на Земле.
А потом обманул. Как он ее унижал и издевался над ней! Не давал встречаться с подругами и родственниками, не хотел разговаривать с ней и выказывал отвращение к ее телу, выражению глаз и просто присутствию. Как он медленно уничтожал ее уверенность в себе! Какой уродливой и толстой она чувствовала себя, когда ребенок ворочался в животе. И как он был не рад узнать, что миру и ему самому явилась новорожденная девочка. Время с детским плачем и злым мужем, который пил и хлопал дверьми.
Халлвин, который мог быть разным как день и ночь. Который обещал исправиться и клялся Богом, что будет хорошим отцом и мужем. Который тратил деньги, покупая ей дорогие кольца и подарки. Мари Май просто должна была поблагодарить его и простить. А если она опять осмеливалась быть сама собой, иметь свои мысли и планы, тогда он начинал ее бить и принуждать к тому виду сожительства, к которому она не была готова и который ее ничем не прельщал. Постоянный страх, висевший над ней, ребенком и домом. Как она ждала дальнейших унижений и следующих за ними пощечин! И наступил вечер, когда все почернело и она ушла в темную ночь.