– Я в последние дни дежурила в отделении «С», где лежит Трёндур. Ему не позавидуешь, но пусть это останется между нами. Конечно, неправильно с моей стороны рассказывать о пациентах людям за пределами больницы… Обычно я этого не делаю… Но в данном случае я смотрю на это как на свою обязанность и хочу сделать все, что в моих силах, чтобы помочь полиции продвинуться в расследовании убийства Халлвина… Поэтому надеюсь, что никого не собью с толку. Что же касается Трёндура, то он никогда не станет таким, каким был раньше… Апоплексический удар совершенно подкосил его, он полностью утратил способность говорить. А знает ли он что-то важное и способен ли дать об этом знать, пускай судят другие. – Лина посмотрела на Йоакупа и продолжила: – Когда я спрашивала Трёндура о его пожеланиях, то несколько раз слышала, как он называл имя Бьярнхардура. Я, конечно, не просила Трёндура рассказывать об убийстве. Но тем не менее немного странно, что первым словом, которое было у него на уме в таком тяжелом положении, оказалось «Бьярнхардур»… Мы, конечно, можем, не подумав, поиронизировать – мол, человек получил повреждение мозга или совсем сошел с ума, если вытаскивает своего сородича из небытия. Ведь Бьярнхардур умер девять лет назад – мне не верится, что он говорит о своем брате, чтобы выгородить кого-то другого. Насколько мне известно, пациенты с травмой мозга обычно не искажают действительность и не говорят неправду. По крайней мере не делают этого осознанно.
Йоакуп посмотрел с серьезным видом на Лину, в то время как сестра с братом, затаив дыхание, наблюдали за их разговором.
– Значит, по твоему мнению, Трёндур полагает и пытается сказать, что убийство может иметь какое-то отношение к Бьярнхардуру? Что брат отца убитого имеет отношение к делу? Или является отправной точкой преступления? Что ответ на вопрос, кто убийца, нам следует искать в их семье?
– Я не знаю, что и думать, – ответила Лина с сомнением в голосе. – Порой не знаешь, помогаешь ты или приносишь больше вреда, чем пользы. Но с учетом моего опыта работы медсестрой я совершенно убеждена, что Трёндур пытается сказать правду. Нет гарантии, что это является ответом на загадку убийства. Возможно, перед нами – один из многих невыясненных вопросов. Как я полагаю, вы знаете эту семью лучше меня. Я приехала в Норвуйк только в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. Тогда многочисленные слухи о Бьярнхардуре, его похоти и распутстве уже шли в городе на спад. И, как я поняла, Халлвин ненамного отставал от своего дяди?
Лина делала все, чтобы не смотреть слишком долго в глаза Аниты, которая наверняка могла бы рассказать о собственном опыте из юных лет. Хорошо, что вместо спотов