Проснувшись, она сразу же поняла, что проспала гораздо дольше, чем хотела. На дворе уже сильно стемнело, и она почувствовала, что замерзла, несмотря на то, что была укрыта пледом. Кстати, последнее обстоятельство ее немало удивило – она и не помнила, когда взяла его. Полина протянула руку за мобильным телефоном и, едва взглянув на него, сразу же все поняла. Батарея разрядилась, и она проспала добрых три часа. Девушка с досадой выругалась про себя, хотя, в общем-то, ничего страшного из-за того, что она отдохнула чуть больше, чем рассчитывала, не случилось – не считая того, что теперь ей придется отложить на завтра запланированные малярные работы. Встав наконец, она потянулась, стряхивая с себя остатки сна, сложила плед и вошла в дом. Заперев ведущую на веранду дверь, она пару раз подергала ее рукой, на которой висел плед. Дверь, хоть и была застеклена, выглядела надежной. Девушка подумала, что нужно будет купить занавеску, чтобы снаружи нельзя было заглянуть в комнату. Когда-нибудь, когда появятся средства.
Войдя в комнату, она некоторое время размышляла, не изменить ли ей очередность действий в раз и навсегда установленном ритуале. Полина проголодалась, однако, как правило, она проделывала свои балетные упражнения до, а не после ужина, и поэтому прошла в комнату, где обычно тренировалась, – это было первое помещение в доме, которое она привела в порядок и обставила. Здесь Полина переоделась в трико, встала у барьера и начала заученно повторять свой обычный репертуар. Снаружи уже совсем стемнело, и она внимательно наблюдала за собственными позами и па по отражению, возникающему в оконном стекле. Продолжалось это до тех пор, пока внезапно ее не охватило чувство какого-то дискомфорта. Ей было крайне непривычно созерцать себя с черными волосами; кроме всего прочего, это напоминало ей о поражении, нанесенном ей в субботу Андреасом Фалькенборгом.
Закончив свои упражнения, Полина в темпе приняла ванну. Она чувствовала себя как-то странно, как будто день складывался совсем не так, как должен был. Когда она стояла у барьера, то приписывала это своим непривычным черным волосам, но было тут и еще что-то неправильное, что ее смутно тревожило. Может, не следовало говорить, будто она заболела? Прогуливала она крайне редко и теперь, позволив себе это, страдала от раскаяния. Кроме того, ей жутко хотелось есть, и хотя она понимала, что сама в этом виновата, чувства голода это не уменьшало. Пытаясь вспомнить, что из холодных закусок есть у нее в холодильнике, она вылезла из ванны и, не желая бродить по дому в голом виде, поспешила в спальню за одеждой. По дороге она решила позвонить Эрнесто Мадсену и предложить ему приехать. Это сейчас действительно было бы весьма кстати. Тут ей пришло в голову, что для этого следовало бы как минимум найти зарядное устройство для мобильника: почему-то его не оказалось на обычном месте в розетке возле ночного столика. Безуспешно пытаясь вспомнить, куда она его сунула, девушка мысленно посылала проклятия в адрес телефонной компании, которой, по всей видимости, полностью наплевать на своих клиентов, коль скоро заставляет их добрых четыре недели ждать подключения стационарной связи.