– Кому ты это обещала?
– Одному знакомому.
– Кто-нибудь, кроме тебя, видел его машину?
– Не так хорошо, как я.
– Кто?
– Один знакомый.
Конрад Симонсен вздохнул и, стараясь сохранять спокойствие, принялся объяснять:
– Вчера вечером ты звонила нам четыре раза. Затем, уже ночью, ты по собственной инициативе явилась сюда, в префектуру полиции, и настояла на том, чтобы с тебя сняли показания. Поскольку это уже третий твой допрос, то ты должна прекрасно понимать, что к твоим словам мы относимся крайне серьезно. Однако я не имею права на ошибку, ибо в данный момент жизнь двух женщин находится – и это в лучшем случае – в смертельной опасности. Так что здесь попросту не может быть места никаким секретам, что бы ты там кому ни обещала. Кроме того, я не понимаю, почему ты обратилась к нам почти целые сутки спустя после этой своей поездки. Мне бы очень хотелось получить от тебя объяснения по данному поводу.
Немного подумав, Юли Дениссен приняла, очевидно, неверное решение и сказала:
– Я ручаюсь, что машина была красной – можешь мне поверить. Все остальное тут вовсе ни при чем.
Выругавшись про себя последними словами, Конрад Симонсен попытался решить, стоит ли ему и дальше тратить свое время, пытаясь взывать к здравому смыслу свидетельницы, и в конце концов решил не расходовать на это силы. Некоторое время он молча смотрел на нее в упор, однако в итоге она лишь решительно покачала головой. Тогда главный инспектор позвонил Поулю Троульсену, чувствуя себя при этом последним негодяем: эта женщина, несомненно, заслуживала куда лучшей участи.
После того как ее увели, Конрад Симонсен никак не мог заставить себя не думать о ней и испытал истинное облегчение, когда добрый час спустя Поуль Троульсен вернулся вместе с ней к нему в кабинет и усадил ее на прежнее место, попутно поясняя:
– На станции «Гримструп» она встретилась со своим любовником, и они вместе отправились в его загородный дом в Ассербо. У него есть жена и дети, и, по словам Юли, он старается весьма строго разграничивать свои встречи на стороне и повседневную жизнь. К примеру, он не захотел встретиться с ней Хиллерёде из опасений, что кто-нибудь там может его узнать. Оба они видели машину Андреаса Фалькенборга, правда, он – мельком, однако к нам он так и не обратился, хотя и обещал это своей… обещал это Юли.
Он кивнул в сторону женщины, которая сидела теперь понуро, бессильно свесив голову на грудь, и продолжал:
– Поскольку в средствах массовой информации продолжали фигурировать сведения относительно белого фургона, она решила сама взяться за дело и… ну, остальное тебе известно. Кстати, этот ее знакомый – вроде бы один из наших. То есть опять же, по словам Юли.