Поуль Троульсен устало отозвался:
– Это совпадает с теми пятью заявлениями, когда свидетели утверждали, что видели Андреаса Фалькенборга рядом с красной машиной. Но были, конечно, и те, кто утверждал, что машина была желтой или же…
Ему так и не удалось окончить фразу. Юли Дениссен жалобно попросила:
– Может, не стоит его наказывать? Ему сейчас и так тяжело. А вчера я еще вдобавок сказала, что не желаю его больше видеть.
Она сказала это так, будто искренне считала, что их разрыв будет ему достаточным наказанием. Из уголков ее глаз по переносице поползли две слезинки. Не обращая на нее внимания, Поуль Троульсен резко повернулся и вышел. Конраду Симонсену было жаль эту женщину. Ясно было, что она пребывает в заблуждении, считая наш мир хорошим и добрым, и, по-видимому, ей приходится регулярно расплачиваться за это свое прекраснодушие. Главный инспектор мягко положил ей на плечо руку, которую она тут же с благодарностью пожала.
– Сотни полицейских с большим удовольствием переломают ему кости, стоит им только узнать обо всем, так что о продолжении работы у нас не может быть и речи.
– Но вы ведь можете никому ничего не рассказывать.
Так и не дождавшись от него ответа, женщина негромко всхлипнула, затем еще раз.
– Я распоряжусь, чтобы тебя отвезли домой.
Конрад Симонсен несколько раз ласково и бережно провел ладонью по ее волосам и подумал, что в жизни некоторые встречи, к сожалению, происходят слишком уж поздно. На этом они и распрощались.
Яркий свет, вспыхнувший без всякого предупреждения, полностью ослепил обеих женщин, поэтому о присутствии Андреаса Фалькенборга они узнали лишь по жалобному воплю, который он издал, не успев еще даже толком войти внутрь. Когда зрение мало-помалу начало возвращаться к ним, они увидели, что он нелепо скачет перед ними, отчаянно жестикулируя при этом руками и ногами как впавший в настоящий транс взрослый ребенок. Время от времени он выкрикивал злобные ругательства и упреки в адрес настолько изуродовавшей саму себя Полины Берг.
– Что ты наделала? Тебе не следовало учинять над собой такое! Ты что, ничего не соображаешь, мерзкая, глупая гусыня?!
Маска его съехала набок, но он даже не пытался вернуть ее на место. Поначалу Полина Берг ничего не отвечала – она с превеликим трудом вырвалась из объятий беспокойного забытья, и жестокая боль от вырванных с корнями волос нахлынула на нее с новой силой. Кроме этого, говорить ей мешали искусанные в кровь распухшие губы. – Сейчас я так двину тебя током, что у тебя выпадут остатки твоих гнусных волос! Да-да, именно это ты и заслужила, безмозглая тварь!