Альберт встал, сунул трубку в карман своего мешковатого пиджака, взял кусок мела и написал: «2GМ деленное на С в квадрате».
– Дальше этой границы свет не проходит, Робин. Вам это может представиться стоячим волновым фронтом, в который упирается свет. За него в черную дыру заглянуть невозможно. И из-за него ничего не может вырваться. Символы «G» и «М» означают, конечно же, гравитацию и массу, а такому опытному старателю, как вы, мне не нужно объяснять, что такое С в квадрате. Из тех данных, что вы привезли с собой из экспедиции, выходит, что данная конкретная черная дыра достигает шестидесяти километров в диаметре, что означает массу, примерно в десять раз превышающую массу Солнца. Может, я говорю больше, чем вы желаете знать, Робин?
– Немного, Альберт, – ответил я, ежась на лежанке. Я сам не знал, что хочу услышать.
– Может, вы хотите выяснить, мертва ли она? – спросил он и сам же ответил: – Нет. Не думаю. Там, конечно, масса излучений и бог знает какие силы разрыва. Но для ее гибели прошло слишком мало времени. Все зависит от ее угловой скорости. Возможно, Джель-Клара Мойнлин еще даже не осознала, что вы исчезли. Замедление времени, понимаете? Это следствие…
– Я понимаю, что такое замедление времени, – прервал я Альберта. И, честно говоря, на самом деле понимал, у меня было такое ощущение, будто я сам живу в замедлившемся времени. – Мы можем что-нибудь узнать о ней?
– У черной дыры не бывает волос, – серьезно процитировал он шутку старателей. – Мы называем это законом Картера – Вернера – Робинсона – Хокинга. Из него следует, что единственная доступная информация о черной дыре – это ее масса, заряд и угловой момент. Больше ничего.
– Если только ты не внутри нее, как она.
– Да, Робби, – согласился Альберт, усаживаясь и снова берясь за трубку. Потом последовала долгая пауза, во время которой я слышал лишь знакомое: «Пуф, пуф, пуф». Наконец Альберт решился: – Робин?
– Да, Альберт?
Он выглядел смущенным, насколько может смущаться голографическая конструкция.
– Я был не совсем откровенен с вами, – проговорил он. – Иногда из черной дыры может поступать информация. Но это приводит нас к квантовой механике. И ничего хорошего вам не сулит. Она бесполезна для ваших целей.
Мне не хотелось, чтобы компьютерная программа рассуждала о моих «целях». Особенно когда я сам в них не уверен.
– Расскажи мне об этом! – приказал я Альберту.
– Ну… мы на самом деле знаем об этом очень немного. Это связано с первым законом Стивена Хокинга. Он указывает, что черная дыра в некотором смысле имеет «температуру», что является особым типом излучения. Некоторые частицы данного излучения способны вырваться за пределы черной дыры. Но не от таких черных дырищ, которые интересуют вас, Робби.