– Мне кажется, сенатор, – сказал я, – что это хорошее основание для отмены судебного запрета.
– Знаете, я так и думал, что это придет вам в голову, – улыбнувшись, ответил Прагглер. – Как вы себе это представляете?
– Ну, мне это кажется предельно ясным. Какова главная цель экспедиции на Пищевую фабрику? Знания о хичи. И теперь мы узнаем, что окружены этими знаниями, их нужно только подобрать.
Он нахмурился.
– Мы еще не знаем, как декодировать эти проклятые штуки.
– Узнаем. Теперь, когда нам известно, что это такое, разберемся. Мы получили откровение. Остальное – работа специалистов. Мы должны… – Я умолк на середине фразы. Я уже собирался было сказать, что сейчас надо срочно скупать все имеющиеся на рынке молитвенные веера, но идея показалась мне слишком хорошей, чтобы делиться ею даже с другом. И я переключился на другую тему: – Мы должны быстро получить результаты. Теперь экспедиция Хертеров-Холлов – не единственная важная проблема, поэтому рассуждения о национальных интересах утрачивают свой вес.
Он принял у секретарши чашку кофе, у живой, хорошенькой, словно кукла, секретарши, которая нисколько не походила на его программу, и пожал плечами.
– Это аргумент. Я выскажу его комитету.
– Я надеялся, вы сделаете больше, сенатор.
– Если вы имеете в виду вообще снятие этого вопроса, то на это у меня нет власти. Я всего лишь председатель комитета. Да и то на один месяц. Конечно, дома я могу поднять бурю в сенате, и, может, я так и поступлю, но у всего есть пределы.
– А что будет делать комитет? – поинтересовался я. – Поддержит требование Боувера?
Некоторое время Прагглер задумчиво смотрел на дымящуюся чашку кофе и затем медленно ответил:
– Думаю, дело обстоит куда хуже. Речь идет вообще об изъятии у вас экспедиции и смене ее статуса. Тогда останется лишь Корпорация «Врата». Но этим займутся державы-учредители. Разумеется, в конечном счете вы получите компенсацию…
Я со стуком поставил чашку на блюдце.
– К черту компенсацию! Вы думаете, я все это затеял из-за денег?
Прагглер считается моим близким другом. Я знаю, что нравлюсь ему, думаю даже, что он мне верит, но когда он мне ответил, на его лице не было ничего похожего на дружелюбность.
– Иногда меня удивляет, почему вы в этом участвуете, Робин. – Некоторое время он без всякого выражения смотрел на меня. Я знал, что ему все известно о Кларе Мойнлин, знал, что Прагглер несколько раз был гостем за столом Эсси в Таппане. – Позвольте вам посочувствовать по поводу болезни вашей жены, – несколько официально проговорил он. – Надеюсь, она скоро поправится.