– Дорогая Эсси, – спросил я, – признавайся, о чем ты мне не рассказала?
Она лежала в моих объятиях, прижимаясь лицом к ребрам.
– О чем? – невинно спросила она.
– Давай, Эсси. – А когда она не ответила, я пригрозил: – Мне что, поднять Вильму из постели, чтобы она сама мне рассказала?
Эсси зевнула и села. Зевок у нее вышел вопиюще фальшивым – в ее глазах не было и следа сонливости.
– Вильма очень консервативна, – ответила она, пожимая плечами. – Есть средства, которые ускоряют заживление, кортикостероиды и прочее. Она не хотела давать их мне. С их приемом связан некоторый риск, и действие может проявиться через много лет. Но тогда Полная медицина, я в этом уверена, со всем справится. Поэтому я настояла. Она очень рассердилась.
– Последствия? Ты имеешь в виду лейкемию?
– Может быть. Но не обязательно. И, конечно, очень не скоро.
Я, обнаженный, сел на край кровати, чтобы лучше ее видеть.
– Эсси, зачем?
Она просунула пальцы под свои длинные волосы и отвела их с лица, чтобы ответить на мой взгляд.
– Потому что я торопилась, – ответила она. – Потому что, в конце концов, тебе сейчас нужна здоровая жена. Потому что очень неудобно писать через катетер, не говоря уже о том, что это унизительно и неэстетично. Потому что мне нужно было принимать решение, и я его приняла. – Она отбросила простыню и легла на спину. – Посмотри на меня, Робин, – пригласила она. – У меня не осталось даже шрамов! А внутри, под кожей, все функционирует как часы. Я способна нормально есть, переваривать пищу, извергать отходы, могу любить, могу зачать ребенка, если мы захотим. И не на следующий год, а прямо сейчас.
Я замерз, встал, дал Эсси ее одежду и надел свою. На столе еще оставалось немного кофе. Горячего.
– Мне тоже, – сказала Эсси, когда я наливал.
– Может, тебе лучше отдохнуть?
– Когда устану, я обязательно отдохну, – практично ответила она, – ты об этом узнаешь, потому что я отвернусь и усну. Мы давно с тобой не были вместе, Робин. Я наслаждаюсь. – Она взяла чашку и, глотая кофе, посмотрела на меня через ее край. – А ты нет.
– Неправда! – Я говорил искренне. Но честность заставила меня добавить: – Иногда я сам себя удивляю, Эсси. Почему, когда ты доказываешь мне свою любовь, я испытываю чувство вины?
– Хочешь рассказать мне об этом, дорогой Робин? – спросила она и поставила чашку.
– Только что рассказал, – ответил я. И добавил: – Вероятно, мне следует вызвать старину Зигфрида и поговорить с ним.
– Он всегда на месте, – ответила она.
– Гм. С ним стоит только начать, бог знает когда закончишь. Ну, сейчас это не та программа, с которой я хотел бы поговорить. Так много всего происходит в мире, Эсси! И все это проносится мимо меня. Я чувствую себя оставшимся за бортом.