Я даже начал сравнивать Клару с Шери, которая по меньшей мере на два размера миниатюрнее. Хотя делал это не всегда. Обычно Клара нравилась мне больше. А Дред Фрауенгласс, мягкий худой молодой человек, разговаривал очень мало, и поэтому казалось, что он занимает места меньше, чем остальные.
Я был новичком в группе, и все по очереди показывали мне то немногое, что от нас требовалось в экспедиции. Нужно было регулярно фотографировать и на бумаге фиксировать показания спектрометра. Записывать данные с контрольной панели хичи, где постоянно меняется цвет и оттенки огоньков, которые все еще изучают, стараясь разгадать, что они означают. Надо было анализировать спектр тау-пространства с помощью экрана. Весь этот набор несложных операций отнимал от силы два часа в день. Приготовление пищи и уборка занимали еще два часа.
Итак, четыре рабочих часа в сутки на пятерых. Оставалось – на пятерых же – больше восьмидесяти человеко-часов, и их надо было чем-то занять.
Я лгу. Их не нужно было занимать. Вы и так оказывались при деле – ожидали поворотного пункта.
Три дня, четыре дня, неделя – и я почувствовал, что нарастает напряжение, к которому я относился с большой опаской. А через две недели я и сам понял, что это такое, потому что стал его испытывать. Мы со страхом и трепетом дожидались поворотного пункта. Укладываясь спать, все бросали последний взгляд на золотую спираль в надежде, что вдруг произошло чудо и она засветилась. Когда мы вставали, первой нашей мыслью было, не превратился ли потолок в пол. К концу третьей недели все были крайне напряжены. Больше всего беспокойство проявлял Мохамад, полный золотокожий Мохамад, с лицом веселого джинна.
– Давай поиграем в покер, Боб.
– Нет, спасибо.
– Давай, Боб. Нам нужен четвертый, – уговаривает он. В китайский покер играют всей колодой, по тринадцать карт у каждого игрока. Иначе играть нельзя.
– Не хочу, – отмахиваюсь я, и Мохамад вдруг впадает в ярость:
– Черт тебя побери! В экипаже ты не стоишь и змеиного пука и даже в карты не играешь!
Потом он полчаса мрачно разбрасывает карты, как будто пытается достигнуть в этом искусстве совершенства. Словно от этого зависит его жизнь. А может, так оно и было! Представьте себе, что вы в пятиместном корабле и пролетели семьдесят пять дней без поворотного пункта. Вы знаете, что у вас неприятности – воздуха и продовольствия на пятерых не хватит.
Но может хватить на четверых.
Или на троих. Или на двоих. Или на одного.
В этот момент становится ясно, что по крайней мере один человек из рейса не вернется, и тогда большинство членов экипажа начинают метать карты. Смысл этой отчаянной игры состоит в том, что проигравший вежливо прощается со своими товарищами и перерезает себе горло. Если же невезучий старатель оказывается недостаточно вежлив, остальные четверо дают ему урок этикета.