В поздних произведениях Ренуара происходит процесс нарастания декоративных элементов. Станковая картина постепенно обретает ярко выраженную декоративную ценность. Живопись Ренуара приближается теперь к панно. Предметно-пространственное единство, архитектоника построения картины позволяют связать ее с архитектурой стены.
Свои мысли о современном искусстве Ренуар изложил в предисловии к трактату Ченнино Ченнини (текст предисловия почти полностью приводится в книге). Этот любопытнейший документ до сих пор не получил должной оценки, а между тем он представляет огромный интерес. Слова, произнесенные Ренуаром в адрес «мечтавшего вернуть фреске ее прежнее место в архитектурной декорации» Виктора Моттуа, о том, что «он пришел слишком поздно в этот слишком старый мир», могут быть отнесены и к нему самому. Ренуар также грезит об искусстве, которое было бы «произведением не одного человека, а созданием коллектива», прекрасно понимая, что «наше время не является для этого подходящим». Не нашедший путей в монументальную живопись, художник сознавал, насколько утопичны его проекты. Превращение искусства в рыночный товар, приспособленчество салонного академизма заставляют Ренуара с горечью вспоминать мастеров итальянского Ренессанса, для которых «честь создания прекрасного произведения была важнее заработка». Распад художественной корпорации импрессионистов тяжело переживался Ренуаром, хотя он и был одним из первых, официально «изменивших» групповым выставкам ради легкого успеха в Салоне.
Вытесняющая ремесленника индустриализация «убила радость труда», а «подавление умственного труда в ремеслах и производстве отразилось на пластических искусствах». Но даже «умелые ремесленники, знающие технику своего ремесла, не смогут достичь многого, если у них не будет идеала, способного оживить работу», — утверждает Ренуар. Говоря об «утраченных иллюзиях», художник имел в виду квиетизм некоторой части представителей французской живописи начала века, который сузил круг их интересов и проблематику их творчества. Ограничив себя созданием декоративных, станковых полотен, Ренуар понимал, что он лишен иных возможностей проявить свою творческую индивидуальность.
Ренуар вошел в историю французского искусства как один из самых обаятельных, тонких и истинно национальных художников. В своеобразии его таланта нашло проявление своеобразие исконно галльского характера, обладающего удивительной способностью наслаждаться земными радостями жизни. Ренуар относится к числу тех немногих мастеров своего времени, которые сохранили представление о цельности человеческой личности. Пессимизм, мучительные раздумья о трагическом несовершенстве бытия были всегда чужды ему. Свидетель грандиозных исторических коллизий, он отрицал все то, что нарушает великую гармонию природы. «В мире достаточно печальных вещей — так не будем же создавать еще и новых» — любил повторять художник. В день смерти, почти в агонии, он пишет свой последний натюрморт — цветы, в которых он видел олицетворение вечно юной жизни.