– Наши? – поинтересовался я, кивая на железяки.
– И наши есть, и не наши, – степенно отозвался продавец, самого пролетарского вида. – На заводе Михельсона серпы куют, косы штампуют. Есть еще австрийские косы, но наши надежнее.
Австрийские, это явно контрабанда. Но это ладно. Плохо, что завод Михельсона, выпускавший машины и снаряды, штампует косы, но это все равно лучше, чем простаивать. Глядишь, начнет что-то более серьезное делать.
Неподалеку от железа табачный ряд, представленный двумя продавцами.
– Махорка! – негромко нахваливала свой товар девица, в мужской шапке, закутанная в платок поверх телогрейки. – Кому махорки? Махорка нашенская, тульская! Товарищ иностранец, бери махру. Закуришь, копыта двинешь, буржуй проклятый.
Похоже, это она мне. Ладно, не стану признаваться, что русский.
Напротив барышни парень в старой солдатской шинели и буденовке, заштопанной в двух местах. Несмотря на легкий наряд, красноармеец был бодр и весел, и зазывал народ так:
– Лучший в мире турецкий табак! Кто не курит его – тот дурак!
У ног продавщицы стояло два мешка, а неподалеку лежало несколько пустых. Время от времени к ней подходили покупатели и, как правило, договаривались о цене, приобретая махорку увесистыми кульками. Парню, несмотря на его бодрые слоганы, везло меньше. Картонная коробка с «турецким» табаком полнехонька. А, нет, вон к нему подошел дяденька в полушубке, и не торгуясь, купил сразу половину картонки. Верно, нэпман с деньгами.
Посмотрев на «табачный» ряд, пошел дальше. Совсем рядом, в одном шаге, торговали съестными припасами. Прямо на земле стояли кадушки с квашеной капустой, с грибами и с огурцами. Вон, в прошлом году жаловались, что соли нет. Стало быть, и соль отыскали, а еще и для торговли заготовили. Капусту можно было попробовать, захватив горстью щепотку. Я бы побрезговал взять, но здесь пока еще нравы простые, грязные пальцы и общая кадушка никого не смущает. Думается, что некоторые «пробовальщики» могли запросто перекусить, пройдясь по всему ряду. Огурцы и грибы пробовать не разрешали. И правильно.
Между бочками пристроилась крестьянская телега, с горкой капустных кочанов, убереженные с прошлого года. Несмотря на почерневшие верхние листы, кочаны разбирали довольно споро. Есть еще репа, но ее отчего-то берут неохотно. А вот лука и чеснока не видно. Не то на открытом воздухе не торгуют, не то его попросту нет. Жаль. В нынешнее-то время лучшее средство от цинги и авитаминоза.
С лотков торговали картошкой. Я даже приценился. Фунт – восемьсот рублей. А что, по-божески. А вот сало, завернутое в газету, дорого – четырнадцать тысяч за фунт. Масло сливочное, тоже в грязной газете – двадцать тысяч за фунт, а ржавая ветчина – двадцать пять.