К моменту прибытия в Вологду успел хорошо выспаться, а теперь переживал – как бы мне увильнуть от торжественной встречи? То, что она будет, я даже не сомневался. Без духового оркестра, разумеется, но парочка чиновников точно будет. Наверняка в канцелярии Совнаркома есть кто-нибудь, кто позвонил в Вологду, сообщив, что через их город будет проезжать специальный уполномоченный товарища Ленина, а он может остановиться, посмотреть, с кем-нибудь поговорить, а потом рассказать вождю что-нибудь несоответствующее надеждам руководства губернии. Потому, данного уполномоченного следует сразу брать в оборот, показывать ему только то, что стоит показывать.
Когда я высказал свои соображения, Иван Иванович ненадолго задумался, потом сказал:
– Сейчас поезд из Екатеринбурга на соседних путях должен стоять, если не опоздал, как и мы. Но там паровозы покрепче, не должен сломаться. – Глянув в окно, проводник кивнул. – Вон, стоит. Я вас через другую дверь выпущу, а вы проводнику денежками махните – дескать, возьми безбилетника. Товарищ вы представительный, он возьмет, а денежка, мимо кассы, нынче не лишняя.
В общем, так я и сделал. Позабыв про начальственную спесь (это иной раз полезно!), выскочил через другую дверь, перебежал пути и рванул к сонным вагонам, к которым стояла парочка командированных, вроде меня, только с портфельчиками поплоше, и с десяток крестьян с мешками. Выбрав себе вагон покрасивее, к которому не было очереди, махнул денежками перед проводником и тот немедленно запустил меня наверх. Забирая бумажки и, пересчитав, проводник честно сказал:
– Только, товарищ командир, если ревизор сядет, я не причем, вы меня заставили.
– А ревизор сядет? – весело поинтересовался я.
– Обычно, либо в Череповце садится, либо в Суде. Увижу – предупрежу.
– Ну, я в Череповце сойду, так что не страшно, – успокоил я человека.
– Так лишка дали-то, товарищ командир, – застеснялся проводник. – Билет от Вологды до Череповца и всего-то тридцать тысяч стоит, а вы мне сто сунули, как до Питера.
Я только отмахнулся от совестливого дядьки, не став объяснять, что сколько ухватилось, столько и сунул. Слегка удивился железнодорожным ценам – в Москве за одну остановку трамвая приходится отдавать десять тысяч, а тут за сто двадцать километров только тридцать, но тем, кто составляет прейскурант, им виднее. Есть, видимо, какие-то соображения и расчеты, неведомые простому пассажиру, вроде меня.
Проводник колебался, а не вернуть ли часть денег, но в конце-концов жадность победила. Но я и сам хорош – способствую распространению коррупции, которая начинается с малого. Но здесь коррупцию победить просто – нужно только разрешить проводникам поездов самим продавать билеты пассажирам, но до такого НКПС дойдет уже скоро, без моего вмешательства.