— Да.
— Вон ее дом. Но боюсь, она не примет тебя сегодня. Мы только что проводили к ней нашего приятеля.
— Проклятье! — пробормотал варвар, но было непонятно, к чему относится его ругательство — к недоступной гетере или к полученной оплеухе.
Девушка озиралась по сторонам, всматриваясь в темноту.
— Ну и хорошо! Ну и замечательно! Милый, пошли… пошли! — она стала тянуть его назад.
Повисла напряженная тишина. Вдруг Хармиду показалось, что он услышал какой-то шорох. Он встрепенулся, всматриваясь в темноту. Но в следующее мгновение варвар набросился на девушку, осыпая ее оскорблениями:
— Ах ты дрянь! Как ты посмела поднять руку на своего господина! Да я тебя…
Девушка начала громко просить прощения и клясться этому остолопу в любви. Но все ее слова звучали настолько неискренне и фальшиво, что Хармид не выдержал:
— Послушай, уважаемый! Если эта наложница надоела вам, я готов дать за нее хорошую цену!
— Э-э-э… — Варвар часто заморгал глазами, то ли от удивления, то ли все никак не мог оправиться от полученной оплеухи.
Девушка взглянула в глаза Хармиду и на какой-то миг ему показалось, что он окунулся в бездонную манящую глубину.
— Десять мин! — веско сказал Хармид, с трудом оторвав взгляд от ее лица.
Полемон изумленно охнул.
Варвар наконец-то отнял руку от горевшей красным щеки и звонко поцокал языком. Хармиду показалось, что на него, в отличии от Полемона, цена не произвела особого впечатления.
— Как твое имя, почтенный?
Варвар переглянулся с наложницей. Было похоже, что он колеблется. Хармид нахмурился.
— Алексиус, — ответил варвар на удивление ровным и спокойным голосом.
— Алексиус…? — невольно переспросил Хармид. — Имя казалось смутно знакомым. — Постой, не ты ли Алексиус из Диона, который начал торговать новым видом папируса?
— Да. Но… прошу прощения, мы вроде не знакомы?
— Меня зовут Хармид. А это Полемон, — Хармид кивнул в сторону приятеля. Затем оценивающе посмотрел на варвара. — Да. Мы не знакомы, но я наслышан о тебе.
Хармид еще раз взглянул на девушку, а затем на Алексиуса. Но теперь в его взгляде не было пренебрежения. На мгновение он прикрыл глаза, прикидывая выручку от урожая маслин, добавил ожидаемую награду от спартанцев за выход из Дельфийского союза, учел сбережения и кое-что пущенное в рост. Наконец он решился:
— Двадцать мин!
Девушка замерла, изумленно глядя то Хармида, то на Алексиуса.
— Это очень серьезное предложение, уважаемый Хармид, — нашелся варвар. В его голосе уже не было ни капли хмеля. — Позволь, я обдумаю его, а завтра мы встретимся и все обсудим.
Хармид кивнул. Но его никак не отпускало какое-то смутное беспокойство.