– Буду просить, Андрей Викторович, – кивнул Егоров. – Не обижаешься за тех троих, что к нам перевелись?
– Да ладно, – махнул тот рукой. – Еще наберем людей. К нам рекрутские партии на Днепр теперь частенько пригоняют. А эти так еще и драчунами были. Пускай лучше у вас, вон, побегают в егерях. Тоже ведь та еще служба!
Канонира Прохора переманить к себе не удалось, так что артиллеристы под командой бравого обер-фейерверкера Степанова убывали к Днепру всем своим личным составом, за исключением павшего в осеннем бою наводчика-канонира.
На линии с уходом двух с половиной сотен людей сразу же стало тихо. Не стучали топоры и молотки, не вжикали пилы, и не слышался за версту уже такой привычный матерок.
Лешка придерживал под спинку и голову малыша в корыте, а Катарина лила из ковшика нагретую на печи теплую воду.
– С гуся вода, с Ильюшиньки вся худоба! – приговаривала мама и трижды полила ему на голову.
– Уа-а-а! – малец дал реву.
– Тихо, тихо, тихо, мой сладкий! – приговаривала баба Йована. – Все хорошо, не нужно обижаться. – Алексий, давайте, давайте мне внука! – и приняла его, заворачивая в сухое одеяло. – Сейчас, сейчас мама тебя переоденет и совсем уже скоро кормить станет. Конечно, он без настроения будет, проголодался ведь! Попробуй, вон, его папку в голоде подержи, и он тоже не так еще кричать будет.
– Это да-а! – усмехнулся Алексей. – Еще как буду. Даже, пожалуй, и похлеще могу.
Жизнь шла своим чередом. Все так же будили и укладывали спать солдат барабаны, отбивая привычный уже для всех уклад. На стрельбище хлопали ружейные выстрелы и нет-нет иной раз бухали разрывы гренад и фугасов. По пограничной линии уходили пешие и конные дозоры, осматривавшие окружающую местность и беря под контроль любой след.
Казаки сейчас ходили больше по речному льду. Тут у них была хорошо набитая и широкая тропа. На противоположной стороне мелькали конные разъезды турок, которые близко к русским не подходили. Как таковых столкновений в эту зиму на линии не было. Стороны старались соблюдать те договоренности, которых они достигли этой осенью после бойни на реке. Только пару раз затеяли «пострелушки», когда, увлекшись, казачки зашли на острова, имевшие статус нейтральных. Да и то османы палили больше для острастки, дабы показать нахалам, что они неправы. Станичники тоже немного постреляли и потом убрались на свою сторону. Все, инцидент был исчерпан, и кровь в эту зиму не пролилась.
Весна 1778 года в Новороссии была дружной. Вот только что по степи мела поземка, и мороз покалывал щеки, а уже в марте задуло с близкого моря соленым, и потом хлынули дожди.