Рождение богов I. Иллюстрированный роман (Алекс Кимен) - страница 74
Алкивиад за стеной продолжал вспоминать «Труды и дни». Он рассказал про лучшую эпоху – золотой век, которую сменил чуть менее великолепный век – серебряный. Потом был век медный, эпоха героев, и, наконец, настал жестокий железный век.
– Как видишь, жизнь в каждую следующую эпоху становится тяжелее, – закончил юноша свой рассказ. – Когда люди соблюдали древние законы и обычаи предков, все было прекрасно. А теперь землю наполнили страдания: голод, болезни, войны, несправедливость… Несчастья, которые выпустила из волшебного сосуда Пан… – вдруг осознав свою бестактность, Алкивиад осекся и неловко закашлялся.
Художник Валерий Шамсутдинов
У Пандоры по спине побежали мурашки. Ей стало не по себе. Почему-то она чувствовала вину за все, что сотворила мифическая жена Эпиметея. Впрочем, не только за это.
Разговор за стеной продолжался.
– Правильно ли я тебя понял, – раздался голос Алексиуса, – что раньше была хорошая жизнь, потому что люди умели жить правильно? А мы так жить разучились и поэтому живем плохо?
– Именно так! Клянусь богами!
– Но ведь мы можем вспомнить древние законы и обычаи? Можем снова научиться жить по этим законам, и тогда опять воцарится золотой век?
– Да! Да! Разумеется! – донесся из-за стены одобрительный гул.
— Значит, завтра мы сможем жить лучше, чем сегодня, если будем учиться и думать о будущем? А если хорошо подумаем, то, быть может, сумеем жить даже лучше, чем в золотой век!
– Глупый раб! Что ты имеешь в виду, когда говоришь о лучшей жизни? Больше золота и серебра? Красивых одежд, колесниц, угощений?..
– Не только это. Победим болезни, голод, будем путешествовать в дальние страны, познаем тайны космоса…
– Познаем тайны? – саркастически переспросил Алкивиад. – Сразу все мы? Мой друг и учитель Сократ недавно рассказал мне поучительную историю: как-то бог Тевт решил открыть египетскому царю Тамусу секрет письма. Пришел к царю и стал нахваливать свой дар: «Эта наука, царь, сделает египтян более мудрыми и памятливыми!» Но царь не согласился с ним. Он рассмеялся и сказал: «Ты, отец письмен, придал им прямо противоположное значение. В души научившихся они вселят забывчивость: припоминать станут извне, доверяясь письму, а не изнутри, сами собою. Стало быть, ты даешь ученикам мнимую, а не истинную мудрость. Они будут казаться многознающими, оставаясь в большинстве невеждами».
За стеной раздались одобрительные возгласы. Видно, история понравилась всем, а Алкивиад продолжал:
– То, о чем ты говоришь, не сделает людей ни счастливыми, ни мудрыми. И не вернет золотой век!