; не отбивать у друга девушку – если только эта девушка не Яара; радоваться успехам друга, даже если в глубине души ему завидуешь; не употреблять слово «брат» и любые другие прилизанные аналоги старого доброго «братишки»; не врать другу; не говорить ему всей правды; не шептаться; не предавать друг друга; не отделяться от компании; не приводить в нее новых людей – но не потому, что мы что-то имеем против новых людей, а потому, что им понадобятся годы, чтобы усвоить все наши правила).
– Сделай одолжение, – наконец процедил Амихай, – не называй меня «джи». И оставь в покое мое пятно. Говорю тебе, я знаю Илану, и вся эта история совершенно с ней не вяжется.
– Может быть, ты знаешь ее… не со всех сторон, – сказал Офир.
– Может быть, ты тоже знаешь Марию не со всех сторон, – огрызнулся Амихай. – Сколько вы вместе? Две недели?
– А может, вы оба заткнетесь? – рявкнул Черчилль. – У меня была дерьмовая неделя, и я приехал сюда смотреть футбол, а не слушать ваши тупые разборки.
Я посмотрел на него. Уже второй раз за последний час он нам нагрубил. Это было необычно. Черчилль всегда добивался желаемого тихо и без нажима. В зале суда он был сама сдержанность и любезность. Как правило, он позволял обвиняемому самостоятельно накинуть петлю себе на шею.
Наверное, он нервничал из-за дела, которое ему недавно поручили. Резонансный случай, как он и просил в своей записке. Начальника главного управления одного госучреждения заподозрили в выдаче разрешения на застройку земельного участка в обмен на предоставление услуг сексуального характера; он утверждал, что его подставляют бизнесмены, которым он ранее отказался выдать подобное разрешение. Прокурор, назначенный вести это дело, внезапно заболел, и окружной прокурор – женщина – решила, что им должен заняться его заместитель, то есть Черчилль. Многие тогда возмутились: с какой стати к участию в таком громком процессе привлекают этого юнца? Но окружной прокурор, которая выделила его среди остальных сотрудников с первого дня его работы, порекомендовала ему не обращать внимания на злые языки и сосредоточиться на деле.
Я смотрел, как Черчилль грызет семечки в присущей ему механической манере: одна семечка – ровно один щелк зубами. Хоть бы ему повезло, подумал я. Но одновременно в глубине моего сознания еле слышный голос нашептывал мне: «Хоть бы он провалился, хоть бы он провалился!»
Я перевел взгляд на экран телевизора и несколько секунд наблюдал за летающим по полю мячом, мучительно соображая, где какая команда: один клуб играл в красных футболках, другой – в зеленых, а как раз эти цвета я не различаю из-за дальтонизма. Но довольно скоро я заметил, что у одной команды шорты белые, а у другой – черные, так что теперь я мог следить за игрой. Она шла именно так, как я люблю: более слабая команда, выбравшая оборонительную тактику, на первых же минутах матча забила случайный гол. В оставшееся время более сильная, изобретательная и талантливая команда пыталась пробить оборону противника и восстановить справедливость. К счастью, незадолго до конца матча это им удалось: они один за другим забили два гола и изменили счет в свою пользу.