– А фамилия?
– Что? А… Садат Хурия.
– И… какое отношение ты имеешь к Илане, Садат? – не давая Черчиллю продолжить свой допрос, быстро спросила Яара (одновременно примирительным жестом опуская руку ему на колено).
– Я… Никакого. – Садат с видимым облегчением перевел взгляд с Черчилля на Яару. – То есть, конечно, имею… Нет, мы не друзья или что-то в этом роде, просто… Однажды Илана… Она мне помогла. Очень помогла.
Сидящие в комнате придвинули ближе свои черные стулья, чтобы лучше слышать. Те, кто хлопотал на кухне, на минуту бросили свои занятия и заглянули в гостиную. Даже Амихай подался вперед.
– Я должен был… – начал Садат и замолчал, подбирая слова. – У меня… У меня рак… Вот. И мне нужно ездить в больницу… в Израиле. Лекарства есть только в Израиле. Военные меня пропускают раз в один или два месяца. И однажды я прихожу на блокпост, а солдат меня не пускает. Почему? Потому что мой двоюродный брат из Газы участвовал во враждебных действиях против Израиля. «Враждебных» – это у вас так говорится. Поэтому, сказал солдат, меня больше не будут пускать. Я иду к офицеру. Офицер тоже говорит, что меня запрещено пропускать. Я три недели ходил туда каждый день, а они меня не пускали. Иногда я спал у рабочих в грузовике. Иногда на земле, прямо перед блокпостом. Чтобы быть первым в очереди. Но они меня не пускали. А у меня рак. А потом пришла Илана… Она меня увидела… Дала мне бутылку воды… чтобы я попил… И спросила, что случилось… Я ей рассказал… Тогда она сказала: «Я этим займусь». И занялась.
– Каким образом? – спросил Черчилль. – Что именно она сделала? – Агрессия в его голосе уступила место любопытству.
– Не знаю… Однажды я пришел на блокпост, а мне говорят, что все в порядке. И что сейчас она отвезет меня в больницу.
– Кто «она»? Илана? Илана отвезла тебя в больницу?
– Да… Она… Она сказала, что узнала в суде… Что они не имели права… И еще… Еще она сказала им, что в тот же день привезет меня обратно. Что забирает меня под свою ответственность…
– Ты знал об этом, Амихай? – спросил Черчилль.
Амихай промолчал.
Садат посмотрел на Амихая с интересом:
– Так ты Ами… Я помню, она говорила с тобой по телефону… Пока мы ехали… Значит, ты ее муж?
Амихай качнул головой.
– Твоя жена… Твоя жена… она особенная… Из-за нее я сегодня не пошел в больницу… Вот, пришел сюда… Чтобы ты знал… Она для меня была… и не только для меня, для многих… Она была как ангел.
Амихай молчал. В его глазах блестели слезы.
Он встал со стула, подошел к Садату и уткнулся головой ему в плечо. Громко всхлипнул и, дрожа всем телом, прильнул к нему и долго оставался в его объятиях.