Павловский неожиданно взглянул на Степана, с легкой усмешкой добавив:
– Товарищ старший лейтенант, про ваши недавние приключения я уже в курсе. И прекрасно представляю, какое именно решение приняли бы именно вы. Но хотелось бы сперва выслушать мнение капитана Руденко и остальных взводных. Ну, и товарища майора, разумеется.
– Мое мнение вам известно, – мрачно буркнул Королев. – Я категорически против любых активных действий до прибытия полномочного представителя Ставки или возвращения де… товарища капитана госбезопасности Шохина. Насчет юридической стороны вы уже сами все сказали, но есть еще и вопросы секретности. Противник ни при каких обстоятельствах не должен завладеть образцами нашего оружия или тем более захватить пленных!
«Весь в деда, – иронично ухмыльнулся про себя старлей, тем не менее сохраняя на лице каменное выражение. – Это у них, видать, семейное, перестраховываться и про секретность вспоминать. Тот тоже приблизительно так поначалу и рассуждал. Ну, а потом ничего, втянулся, человеком стал и даже почти не мешал фрицев бить. Местами так даже и помогал».
– Извините, товарищ майор, но мое мнение будет от вашего несколько отличаться, – подал голос Руденко, успевший коротко переговорить со взводными. – Точнее, наше с товарищами командирами взводов. Согласен, что звучит донельзя пафосно, аж у самого, если честно, скулы сводит, но мы ж не просто так в этом времени оказались? А с какой-то целью, понимаете? Да и вообще… парад на День Победы и чествование наших ветеранов – это, конечно, круто и правильно, но вот прямо сейчас где-то там, – ротный неопределенно дернул головой, – гибнут наши деды и прадеды. Те самые будущие ветераны, которых мы и чествуем и которые теперь уже никогда ими не станут. А не станут потому, что этот самый прорыв, вполне вероятно, мы своим появлением и спровоцировали. Ведь ничего подобного в известной нам истории не было, я из этих краев, так что точно знаю.
«А точнее, не МЫ, а некий старлей Алексеев и все то, что он тут наворотил, – мысленно докончил фразу Степан, подавив тяжелый вздох. – Но в целом Витька прав, нельзя нам в стороне оставаться, категорически невозможно. Особенно мне».
– Что конкретно предлагаете, товарищ капитан? – оживился кап-два, судя по выражению лица, никакого другого ответа и не ожидавший.
– Высадку, понятно, – пожал плечами Руденко. – Правильную, так сказать, десантную операцию по захвату неподготовленного побережья с целью оттеснения противника и удержания рубежа до подхода основных сил. Вот только в бой пойдут исключительно добровольцы, с бойцами я сам поговорю. Кто не согласится или окажется не уверен в себе, однозначно останется на борту. Разумеется, никаких документов, индивидуальных жетонов или личных вещей – вообще ничего, что может дать привязку к конкретной дате, вплоть до последней зажигалки, – ни у кого не будет, проконтролирую лично. Что же до техники и оружия… Я в своих парнях уверен, в плен никто из них сдаваться не собирается. А подбитую броню, коль таковая появится, можно и уничтожить – когда бэтэр или БМП долго горит, от них мало чего остается, я на подобное еще во времена Второй чеченской насмотрелся. Да и подорвать сперва можно, дело нехитрое.