Первым ворвавшийся в комнату Аникеев подскакивает к пытающемуся подняться с пола оглушенному гитлеровцу, пинком выбивает из его рук карабин, стреляя в упор. Враг опрокидывается на спину. Готов. Прикрывающий товарища Ленька тоже жмет на спуск, всаживая несколько пуль во второго, лежащего ничком у дальней стены. В принципе патроны можно было и не тратить, и без того понятно, что фашист мертв, но законтролить нужно. Быстро оглядевшись – больше никого нет, чисто, – товарищи вываливаются обратно в коридор, едва не столкнувшись при этом с Алексеевым. Старший лейтенант, мазнув по Ленькиному лицу быстрым взглядом, коротко хлопает по наплечнику бронежилета:
– Нормально? Вот и хорошо. Погнали дальше, тут еще комнат полно. И гранаты не экономь, наши броники винтовочную пулю в упор не держат. Вперед.
– Так точно, – хрипло выдыхает Васильев, успевая мельком позавидовать спокойствию командира. Вот бы и ему так! С другой стороны, чему удивляться? Сам ведь рассказывал, как с немцами воевал. И даже – просто офигеть можно! – в самом настоящем плену побывал, ухитрившись оттуда благополучно сбежать, попутно завалив всех фашистов и вызволив товарищей по несчастью. Да и после таких дел наворотил, что хоть сейчас высокобюджетный боевик с кучей крутых спецэффектов снимай. Основанный, блин, на реальных событиях! Даже название придумывать не нужно – «Морпех» вполне сойдет. Ну, или, допустим, «“Морпех” в тылу врага». И звучит, и по смыслу сразу понятно, о чем и о ком фильм…
Подивившись неожиданному выверту сознания – самое время об этом думать, ага! – сержант Васильев, на ощупь проверив положение переводчика огня, осторожно двинулся дальше по коридору…
В следующем помещении снова пусто, как и еще в одном. Под ребристыми подошвами берцев похрустывает каменное крошево, рассыпаются упавшие с потолка пласты штукатурки. Справа гулко бумкает эргэдэха, коротко трещат «калаши» – старший лейтенант с ефрейтором тоже кого-то обнаружили, проводя быструю зачистку.
– Закрыто, – озадаченно хмыкает Аникеев, толкнув стволом пистолета-пулемета чудом уцелевшую дверь.
– Открывается-то внутрь, – пожимает плечами Васильев. – Давай так, я ее вышибу, а ты гранату кинешь. Дальше работаем как обычно.
– Идет, – соглашается товарищ, вытаскивая из брезентового подсумка эфку и сводя усики предохранительной чеки. – Все, готов.
– Хотя, знаешь, погоди-ка. – Отступив под прикрытие стены, Леонид давит затыльником приклада на ручку замка, несильно пихая дверь ногой. – Она ж не заперта…
Договорить морпех не успевает: дверное полотно буквально взрывается выбитой щепой, покрываясь десятками отверстий; прошивающие двухсантиметровые доски, словно картон, пули бьют в противоположную стену, пятная ее глубокими кратерами.