Скрежет поднялся до этажа, где стоял Малянов, и затих. Что-то звякнуло за лючком загрузочного клапана, и клапан откинулся, открываясь. Из трубы донесся приглушенный голос:
– Возьми и будь осторожен. Отныне ты и охотник, и жертва. Возьми то, что положено тебе, Тайонрамкын.
Когти вновь заскребли, устремляясь вниз. Малянов шагнул к клапану и увидел лежащий там нож с костяной рукоятью. Рукоять была покрыта узорами, похожими на те, что украшали клыки Бледного Царя, но погрубее и попроще. Малянов взял нож.
Я вижу недоверие в твоих глазах, но ты молчишь. Хочешь испытать судьбу? Посмотри на рукоять моего ножа. Желтая кость, да. И узоры на ней. Вот так-то.
Малянов ступил на путь тем же утром. Нет, он этого не хотел. Он вообще думал, что сошел с ума. Так думал любой бы человек двадцати семи лет, которому мертвецы поднесли ритуальный нож через мусоропровод. Малянов даже хотел записаться к врачу, но не успел.
Через час после подношения он вышел из подъезда и направился к своей машине. Это был старый японский седан. Весь город, где жил Малянов, донашивал старые японские машины, других там и не было.
Малянов сел за руль, достал из-за пазухи нож и убрал его в бардачок между сиденьями. Начинался рабочий день.
Это был уже четвертый его вызов в то утро, насколько я знаю. Или пятый, не имеет значения. Женщина – вот, что важно. Это была женщина. Вдвое старше Малянова, в норковой шубе, с жирно напомаженными губами.
– На кладбище, – сказала она, усевшись на заднее сиденье и положив рядом с собой букет из четырех гвоздик. – На то, что у моря.
Кладбищенский сторож поднял шлагбаум, и Малянов заехал на центральную аллею, окаймленную давно облетевшими березами.
– Налево, – указала женщина. – Налево и до конца.
Малянов рулил, и задумчиво глядел по сторонам. Неподалеку поднимались клубы черного дыма – там жгли покрышки, чтобы прогреть землю и опустить в нее гроб. Малянов задумался о том, что ждет мертвеца в холодной темноте под землей. Вспомнил резные зубы с налипшими на них крошками земли. Содрогнулся.
Женщина сзади копошилась в сумочке. Малянов подумал, что она ищет деньги и сбавил ход, подъезжая к указанному участку, на котором чернело одно-единственное надгробие. Женщина не стала дожидаться, пока он остановит машину. Малянов успел заметить, как что-то мелькнуло в зеркале заднего вида, обращенном в салон, а в следующий миг на его шее затянулась удавка.
Пассажирка душила его, прижавшись к спинке водительского сиденья, и Малянов чувствовал, как мех воротника ее шубы щекочет ему ухо. Удавка врезалась все глубже. Малянов захрипел, отпустил руль и, суча ногами, вдавил газ в пол. Машина рыкнула, рванула вперед, снесла оградку участка, влетела в надгробие и повалила его.