Он ушел оттуда. Только когда он доехал до дома, ему пришло в голову, что можно было попытаться узнать телефон Эвы у кого-нибудь из её соседок по общежитию. Но и этого он не стал делать сразу – опять жрал виски и страдал. Он тосковал по Эве и знал, что всё кончено. Она не будет с ним. Она уехала, чтобы поставить точку, лишить его шанса на примирение.
Вечером позвонил Лейф и сказал, что Свен разбился во время заезда. Во время разговора с ним Альф как раз приканчивал бутылку виски и сперва даже не понял, что ему говорят.
Каким-то непостижимым образом чертов Свен умудрился во время гонки сойти с трассы и врезаться в какую-то стену, а теперь валяется в японской больнице с кучей переломов, сотрясением мозга и прочими сопутствующими «радостями». Что за стена на гоночной трассе? Как надо было вести мотоцикл, чтобы врезаться в неё?
Это было чересчур для его перекошенных мозгов, и он завалился спать на диване, не раздеваясь и даже не погасив свет.
В таком виде его застал наутро отец, который пришел задать несколько вопросов.
– Пап, дай мне прийти в себя, мозги совсем не варят, – попросил Альф. – Я вчера чуток перебрал.
Отец предусмотрительно захватил с собой таблетки от похмелья. Он развел одну в стакане воды, дал Альфу выпить и дождался, пока тому полегчает. Затем он сообщил:
– Я собираюсь лететь в Токио, если Лейф скажет, что ему нужна помощь. Деньги я уже выслал.
– А какая еще помощь? Свен же в больнице? – спросил Альф.
– Когда врачи дадут добро, его нужно будет транспортировать сюда. Из противоположной точки земного шара.
– Когда это будет?
– Я жду, что скажет Лейф. Завтра консилиум, и у него появится новая информация.
До Альфа дошло, что неплохо было бы и ему поинтересоваться, в каком состоянии Свен.
– Он пришел в сознание, – ответил отец. – Но восстанавливаться придется очень долго. Теперь ты мне вот что скажи: что ты натворил?
– Я?! Когда?
– Прямо перед тем, как они с Лейфом уехали в Токио. Ты сорвался в Стокгольм после контрольного заезда. Почему ты это сделал?
– Да так. Пап, я не буду больше ходить в клуб. Меня там всё достало.
Отец поморщился, словно Альф сморозил несусветную глупость, не имеющую к тому же ни малейшего отношения к делу, и сказал:
– Я спрашиваю про другое. Почему твой друг, как только пришел в сознание, сказал, что знать тебя не хочет? Что ты натворил?
– Слишком много вопросов, – взбеленился Альф. – Говоришь, он не хочет меня знать? Наверное, очень сильно стукнулся головой. Бывает.
– Из-за чего вы поссорились?
– Ничего мы не поссорились! Он искал свою девушку. Я обещал помочь. Но она уже ехала. Всё!