Рыцарь горестной фигуры (вар.: Витязь горестной фигуры),
Достоевский, милый пыщ,
На носу литературы
Рдеешь ты, как новый прыщ (1846?)
[745].
Интересно и символично, что противостояние между Достоевским и людьми сороковых годов, перерастая в его противостояние с шестидесятниками, сохраняет свою соотнесенность с пушкинской поэзией. Причем главным инструментом этой соотнесенности остается пародия: Тургенев пародирует пушкинское стихотворение «Жил на свете рыцарь бедный…», Достоевский пародийно использует пушкинскую биографию и творчество, чтобы из сниженных элементов пушкинианы своего времени построить образ Федора Павловича Карамазова.
Особенно богата пушкинскими аллюзиями, пропущенными через призму шутовства старшего Карамазова, история второго брака Федора Павловича. Так, рассказ о том, как он доводил до экстаза мать Алеши, обладавшую «феноменальным смирением», имеет параллель с пушкинским стихотворением «Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем…»: оно тоже о том, как опытный сладострастник возбуждает в «смиреннице» ответную страсть:
О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я,
Когда, склоняяся на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна без упоенья,
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлишь ничему
И оживляешься потом всё боле, боле —
И делишь наконец мой пламень по неволе! (III, 213)
[746].
Ср.:
Я твою мать покойницу всегда удивлял, только в другом выходило роде. Никогда, бывало, ее не ласкаю, а вдруг, как минутка-то наступит, — вдруг пред нею так весь и рассыплюсь, на коленях ползаю, ножки целую и доведу ее всегда, всегда, — помню это как вот сейчас, — до этакого маленького такого смешка, рассыпчатого, звонкого, не громкого, нервного, особенного (XIV, 126).
Достоевскому стихотворение могло быть известно по публикации Геннади в 1859 году (III, 1203). Отмеченная параллель может как свидетельствовать о том, что пушкинское стихотворение явилось источником монолога Карамазова-старшего, так и указывать, что пушкинские тексты служили до определенной степени строительным материалом, из которого писатель создавал монолог своего героя: прием, который Достоевский использует не раз. Так, из поэтических цитат в форме палимпсеста построен монолог Дмитрия Карамазова в главе «Исповедь горячего сердца. В стихах».
История второго брака Карамазова включает, на наш взгляд, еще одну пушкинскую параллель, а именно эпизод из семейной жизни супругов Карамазовых, в котором человек по фамилии Белявский, «красавчик и богач», начинает ухаживать за «смиренницей», женой Федора Павловича. Заподозренный в том, что хочет продать жену Белявскому, Карамазов получает от него пощечину. Особый интерес представляет фамилия обидчика — Белявский. Она совершенно немотивированно с точки зрения романного нарратива маркирует белый цвет, белизну. Представляется, что эта черта была заимствована Достоевским из общеизвестного, в изложении Соболевского и других современников, рассказа о предсказании, сделанном Пушкину, — о том, что он примет смерть от человека (или лошади) с белой головой