— Поставить стол ножками в воду, — вещала жена одного из военных Диана Элдис, — это единственный способ. И ведь сколько раз я уже говорила об этом повару.
И сколько раз Мэдди уже об этом слышала.
«Мы остановились в доме вице-короля, — продолжала Делла свой рассказ, — хотя это скорее дворец. Каждый вечер он закатывает для нас умопомрачительные ужины и вечеринки с коктейлями. Бренди и джин льются рекой, и даже Питеру столько не выпить. Завтра мы выезжаем в Раджастхан. Наша первая остановка — в охотничьем домике в Рантхамборе. Говорят, мы отправимся на сафари на тигров. На тигров, Мэдди!»
В ответ на это Мэдди написала:
«Ты совершенно безжалостна. Однако расскажи еще что-нибудь. Буду жить твоими рассказами».
Каждое утро Мэдди смотрела на серебряный поднос, не лежит ли на нем ответ от Деллы, весточка от тети Эди или письмо от кого-нибудь из оксфордских подружек — хоть что-то, что помогло бы скрасить монотонность душных дней, проводимых наедине с матерью. Они обе бродили по гулким комнатам чересчур просторной виллы, встречаясь только во время завтраков, обедов и ужинов. Да и тогда практически не разговаривали. Элис изредка говорила что-нибудь про жару, которая становилась все сильнее, а Мэдди предавалась размышлениям о том, чем в тот момент занимается уехавшая на север компания.
Не зная, как облегчить свое тягостное положение, Мэдди старалась проводить время там, где не было Элис. Шла из спальни с книгой на веранду, играла на фортепиано в гостиной, потом отправлялась в очередной раз в сад прогуляться среди бабочек и павлинов. Вечера проходили не лучше. Несмотря на то что в Бомбее возобновились званые приемы, концерты и танцы, и Мэдди ходила везде, лишь бы хоть чем-то себя занять, без привычной компании все казалось не таким увлекательным. На перекурах в яхт-клубе ей недоставало Деллы. Всякий раз, вытаскивая спички, она вертела их в руках и вспоминала Люка Деверо. Иногда она думала о том, чтобы воспользоваться его советом и, прихватив путеводитель, поехать изучать окрестности. Тоска по Англии, ее зеленым паркам, уютным шумным кафе, тете Эди, а в худшие моменты даже по дяде Фитцу усиливалась день ото дня. Но Мэдди упорно обещала себе, что поедет завтра. Дни проходили один за другим, отодвигая Новый год все дальше в прошлое, а она все не ехала. Вторая неделя января сменилась третьей, и она понемногу начала сомневаться, что Люк Деверо когда-нибудь явится за путеводителем. В одиночестве знойных дней на вилле было совсем несложно уверовать в то, что он, должно быть, и думать о ней забыл.