Впоследствии он постепенно перестал так горевать по родителям. Со временем они перестали существовать и в его снах. Он перестал испытывать горькую жалость, не по отношению к ним, но к себе. Поначалу это доставляло ему страдание. Он чувствовал свою вину за то, что прекратил свои поиски отца и матери, и днем, и ночью, во сне. Потом настал период, когда он чуть ли не гордился тем, что у него нет родителей. Эта гордость превратилась со временем в высокомерие и заносчивость. Не имея родных, молодой человек считал себя избранным, особенным, отличающимся от всех этих миллионов людей, связанных со своими семействами тесными узами, которые душат их как удавки. Разве это может сравниться со свободой, нас, оставшихся без отца и матери, наслаждающихся небывалым ветром свободы, который подхватывает нас под руки, под крылья! Да: он был один на свете, но думал о себе всегда во множественном числе – «мы»: мы, оставшиеся без родителей, еще покажем вам, погодите. Мы, мы составляем мир. Мы будущие короли мира. И там, где сегодня царит несчастье, завтра, благодаря нам, избавленным от отцов и матерей, будет счастье. Мы спасители. Мы призваны – да, у нас есть предназначение – спасти мир, сегодняшний, от загнивания и краха. А вы, другие, мнимые властители мира, уже давно превратившиеся в действительности в рабов: освободите место нам, оставшимся без родителей, единственным еще свободным людям на земле! Дорогу оставшимся без родителей!
Но вот он опять стоял в ожидании на поляне посреди сумрачного леса, не столько во сне, сколько наяву, и те, кого он ждал, столь же страстно как в свое время в детстве, были не его родители, а родные, да, родные, но родные не по крови. Подобно тому, как истощились его детские сны, так истощилось и его более позднее высокомерие. Куда бы оно его завело? Наверное, не туда, где он оказался, начав на своем скутере, на «Vespe», на мопеде марки «Piaggio» (ит.), развозить по всему Новому городу заказанную по телефону еду, хотя и эта работа кое-что стала ему приносить (деньги? эту тему сейчас лучше опустим), прежде всего, как это ни странно, по ночам и зимой, в три этапа, сначала загрузка металлического ящика в ресторане и подготовка его к отправке, потом нередко очень длинные, темные, страшно холодные переезды от одной точки к другой, в специальной шерстяной шапочке, подсмотренной на миниатюре с изображением Людовика Святого, короля, а затем часто совершенно невероятный адрес клиента, причем невероятным оказывался не только адрес. Как назывался его рабочий скутер? «Aujourd’hui», «Сегодня».