– Значит, откроем отделение для мужчин. Я хочу, чтобы к лету миква была готова. Как и просит этот человек.
* * *
За два года до этого, в день, когда в город приехали репатрианты из бывшего СССР, уроки в школах закончились в одиннадцать утра. Школьники стройными колоннами проследовали на центральную улицу, неся в руках плакаты с надписями черным фломастером: «Отпусти народ мой!», «Let my people go!» и просто «Добро пожаловать!» Многочисленные безработные прервали свой нерабочий день, чтобы тоже принять участие в торжественной – и исторической по своему значению – встрече репатриантов; в руках они гордо несли фотографии отказников; расторопные лоточники торговали вареной кукурузой и фруктовым мороженым, припрятав на дне своих тележек мерзавчики дешевой водки – на случай, если слухи о репатриантах окажутся верными. За пять минут до назначенного часа из огромных, заблаговременно установленных на нескольких балконах колонок грянула «Хава нагила» и группа местных пенсионеров, наряженных в форму солдат Красной армии (взятую мэрией напрокат в костюмерной театра), медленно и величаво прошествовала в первый ряд. Изумленная публика расступилась, освобождая им проход; руководивший мероприятием мэр с большим удовлетворением оглядел происходящее и уставился на поворот дороги, из-за которого должны были появиться автобусы.
Много месяцев подряд Авраам Данино совершал паломничество в Священный город, требуя у властей прислать ему хоть немного русских. Все близлежащие города уже получили свои квоты. Везде, куда прибывали русские, их встречали прохладно – пока не выяснялось, что репатрианты везут с собой отличное образование, неуемное честолюбие, светловолосых женщин и дополнительное финансирование городского бюджета, после чего настороженность сменялась искренним восхищением.
Снова и снова Данино приходилось с грустью смотреть на то, как автобусы, покидающие очередной центр интеграции репатриантов, направляются не к нему, а в другие города. Снова и снова он умолял и объяснял, что именно у него… благодаря климату… они будут чувствовать себя максимально комфортно. И именно он… то есть город, который он представляет… больше всех других нуждается в новой крови. В инъекции энергии. В позитивной – в полном смысле этого слова – иммиграции. И каждый раз он возвращался с пустыми руками.
Так продолжалось, пока из начальственных кабинетов, откуда он все это время слышал, что русских для него нет, вдруг неожиданно раздался голос, сообщивший, что они есть. Битком набитые репатриантами автобусы прибудут в город через несколько месяцев. Более точную дату ему сообщат позже.