– Зря это все, – шепнул Семен ей в волосы.
– Что именно?
– Все. Ничего ведь у нас не будет, Дунь. Так, только нервы друг другу попортим.
– А не будет-то почему?
– Потому что разные мы. Слишком разные, чтобы у нас с тобой хоть что-нибудь вышло.
– А с Сандаловой вы, выходит, одинаковые? – вспылила Дуня, удивляясь тому, сколько горечи просочилось в её тихий голос. Семен замер. Отстранился, внимательно вглядываясь в Дунино лицо, но все же вряд ли что-то разглядев в темноте.
– Если только в одном.
– И в чем же?
– Ты не поймешь. Да это и не важно.
Дуня затихла, обдумывая его слова. Семен медленно разорвал их объятья и встал. С опозданием Дуня последовала его примеру. Обхватила себя за плечи в безуспешной попытке согреться и, стуча зубами от холода, проговорила:
– Знаешь, думаю, ты мне соврал.
– Когда?
– Когда сказал, что ничего не боишься. Да ты напуган, может, больше нас всех. И все твои слова о том, что ты знаешь, как сложится твое будущее – полная чушь. Ни черта ты не знаешь. Ни чер-та! Ты в таком ужасе, что боишься даже попробовать…
– Что?
– Что-то стоящее! Мне кажется, ты настолько привык к плохому, что сам избегаешь хорошего. Оно тебя безумно страшит. И ты бежишь от этого хорошего, как от чумы, – выпалила Дуня. – Семен…
– Что?
– Ты думаешь, что недостоин? – затаила дыхание.
Из-за тучи выкатилась круглая, как блин, луна. В ее холодном голубом свете глаза Семена блеснули.
– Ты спятила, – усмехнулся он, после чего развернулся и ушел, ни разу не оглянувшись. Возможно, будь Дуня чуть более уверена в себе, она бы побежала за ним. И ведь дожала бы! Но вот как раз уверенности ей и недоставало. Уже спустя минуту собственные слова и нелепые вопросы Дуне показались такими самонадеянными, что ей стало до невозможного стыдно. С чего она вообще решила заняться этим глупым психоанализом? В конце концов, у происходящего было гораздо более простое объяснение. Она ему просто не нравилась. И вся обходительность Краснова объяснялась лишь тем, что он хотел поступить с ней, влюбленной дурочкой, по-джентльменски. Отсюда и его нелепые «мы слишком разные»…
Какая, к черту, разница, какие они – разные или одинаковые? Все это лишь шелуха. Не имеющая значения, когда любишь. А он не любил. Не любил – и все тут. Выкуси, Дуняша.
Звонок телефона застал Дуню, когда она, окончательно расклеившись, тащилась вверх по ступенькам.
– Да? – шмыгнула носом.
– Дунь, ты где?! Цыплята вылупляются! Мы все мчим к Ромке, ты с нами?