Генетически и гигиенически загрязненная пассажирка испытала приступ внутренней агрессии, а Юлька тем временем продолжала:
— Болезни, от которых еще в недалеком прошлом люди погибали, теперь вылечиваются. Вернее, подлечиваются. Эти люди имеют потомство, естественно, еще более ослабленное и нездоровое, чем они сами. И так далее, по нарастающей. Не удивлюсь, если через пару сотен лет нашу планету сплошь заселят мутанты.
— Так что же, теперь людей не лечить, что ли? — ворчливо осведомилась Даша, радуясь, однако, что сама она до столь радужной перспективы не доживет.
Юлька пожала плечами:
— Я бы запретила лечить определенный набор болезней. Или запретить после их лечения воспроизводство.
«Воспроизводство»!
— И сколько твоему Антошке лет?
— Семь.
— А что ты ему говоришь про отца?
— Пока ничего.
— Почему?
— Он не спрашивает. — В голосе послышалась досада. — Наверное, еще не подошел возраст.
— А о чем же он тогда спрашивает?
— В рамках программы.
«В рамках программы...» В такой ситуации спрашивать, на кого похож ребенок, было глупо, и Даша решила переменить тему.
— Значит, ты предлагаешь мне взять этих троих в оборот и...
— Ни в коем случае. — Как всегда, Паэгле не стала дослушивать. — Тебе ни в коем случае нельзя первой идти с ними на контакт. Ни у кого не должно возникнуть даже малейшего подозрения.
Даша удивленно покачала головой:
— Да, но как же тогда проводить расследование?
— Очень просто. Ты станешь моей домработницей.
— Кем?!
— Домработницей, не кричи. Разумеется, не реальной, а номинальной. Это самый простой путь. Тебя никто из моих знакомых не знает, поэтому ничего не заподозрит. Тот, кто задумал меня пустить на дно, должен довести дело до конца и потому через какое-то время наверняка попытается вступить с тобой в переговоры.
— С какой это стати?
— С такой. Ты кто?
— Кто я?
Поскольку Даша непонимающе моргала глазами, Паэгле снисходительно пояснила:
— Ты моя домработница. Потенциальный предатель.
Дашу так и подмывало послать бывшую одноклассницу в какое-нибудь неадекватное место, но вместе с тем она не могла не отдать должное самой идее — задумка была неплоха.
— Это еще ничего не значит, — все же возразила она. — Ты ведь не думаешь, что предполагаемый преступник тут же побежит ко мне с соответствующим предложением?
— Как раз думаю. Тот, кто отравил рыб, знает, что больше я никого в квартиру не впущу, значит, остаешься только ты. — И, не скрывая раздражения, добавила: — Слушай, Рыжая, давай решай быстрее, а то время идет, а мы ни с места. Речь идет о неделе, максимум месяце, не о всей же жизни...